Среди 120 пассажиров, находившихся на борту "Боинга", было три москвича: управляющий делами ЦК ВЛКСМ Владимир Ситцев, сотрудник КМО СССР Анатолий Канунников и я, специальный корреспондент "Комсомольской правды". После дозаправки в Барранкилье "Боинг" авиакомпании "Авианка" взял курс на Нью-Йорк. Четыре часа над открытой водой. На 20-й минуте полета правая плоскость самолета внезапно скользнула вверх. В следующую секунду "Боинг" удалось выровнять, но что-то случилось: курс был изменен - мы возвращались в Барранкилью. Слив горючее, приземлились.
Ремонт занял около часа. Вылетели штатно, без отклонений. Но на той же 20-й минуте над Карибским морем "Боинг" снова задрал правое крыло, а следующую минуту экипаж уже разворачивал его на обратный курс. "Бермудский треугольник" нас не пропускал. Приземлились. Ремонт продолжался 4 часа. Стемнело. На этот раз мы входили в освещенный прожектором самолет, как в хорошо знакомый гроб королевского размера. Взлет прошел нормально. Я смотрел на часы. Ровно в 20 минут (!) восьмого правый двигатель осветился оранжевым пламенем и стало ясно: двигатель горит. Экипаж самолета предпринял попытку сбить пламя эволюциями, пассажиров вдавило в кресла, начались гибельные завывания. "Боинг" с ревом несся к материку, к освещенной рождественскими огнями Барранкилье. Не приземлились, а грохнулись. В иллюминаторы хлынули струи хлорки - пожарные машины стояли вдоль всей полосы. Три спасения за полсуток слишком много. Радости хватает лишь на два. Через 10 часов на присланном из Боготы "Боинге", мы уже без происшествий летим над ночной Атлантикой. Только ночью и только над океаном можно понять, как беспределен мир и как отчаян человек в своем движении.
...Второго подобного случая в истории мировой гражданской авиации пока не зафиксировано.