Еду не ждали
За громкими цифрами рекордных урожаев последних лет как-то прошло незамеченным куда более значимое и резонансное явление: Россия преодолела проблему голода. Кошмар нехватки еды периодически мучил страну на протяжении всей ее истории. Достаточно вспомнить голодные бунты, периодически возникавшие в Царской империи, и голодающее Поволжье советского периода. Было освоение целины и битвы за урожай. Страна вовлекала в сельхозоборот все новые земли, чтобы обеспечить себя продовольствием, но его все никак не хватало. Мы ввозили из-за границы пшеницу, "ножки Буша", другие продукты питания. А в 90-е годы прошлого столетия вокруг больших городов вновь расцветали огороды. От постоянного ощущения угрозы нехватки питания горожане сажали картошку.
И вот наступил перелом. В стране стало вдоволь еды. Между тем сельскохозяйственная перепись 2016 года показала, что за десять лет число сельскохозяйственных организаций в стране сократилось. Если в 2006 году их было 59,2 тысячи, то в 2016 году осталось только 36,4 тысячи. Площадь земли в среднем на одну организацию также уменьшилась с 6,9 тысячи гектаров до 6 тысяч.
Как же мы сумели обеспечить сельскохозяйственные рекорды? Сельскохозяйственное производство стало более интенсивным. Аграрии научились получать с одного и того же участка земли больше сельхозпродукции за счет современной техники, удобрений, использования средств защиты растений. Продовольствия, произведенного промышленным способом, стало больше, оно стало доступнее по цене настолько, что даже семьи в деревнях теперь перестают засаживать капустой, кабачками и той же картошкой свои огороды. Проще купить на рынке.
Воодушевленные успехами российские аграрии готовы к завоеванию международных рынков. Здесь вроде бы открываются огромные перспективы. Но в этой гонке Россия, как ни странно, может оказаться позади.
Поиграем в догонялки
"Чтобы прокормить население планеты, которое ожидается к 2030 году, нужно будет увеличить мировое производство сельхозпродукции примерно на 50 процентов. Значит, для этого потребуется настолько же больше земли, воды, удобрений, энергии", - говорит руководитель московского офиса Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО), доктор экономических наук Евгения Серова. В мировом масштабе таких ресурсов просто нет, отмечает эксперт.
Представим, что Россия в глобальном разделении труда отвоевала-таки свое право стать поставщиком продовольствия. Тогда именно нам придется изыскать все необходимые ресурсы. В России много свободных земель, есть запасы пресной воды, кадры. Но главное, не в количестве ресурсов, а в их качестве. И тут нужно признать непреложный факт: ресурсы истощимы.
"Можно продать свою квартиру и уехать жить на какие-нибудь острова. В зависимости от вырученных денег вы проживете там благополучно какое-то время. Но потом придется снова куда-то возвращаться", - приводит пример Серова. То же самое происходит с миром. Можно очень быстро увеличивать темпы роста, но при этом растратить свои ресурсы настолько, что дальше не будет базы уже ни для какого роста.
Между тем в мире укрепляется новый подход, нацеленный на смену экономической парадигмы. "Нужен устойчивый рост, который сохранял бы ресурсы для будущих поколений", - поясняет Евгения Серова.
Скрытые резервы
Первоочередная задача - сокращение потерь. Эта цель среди прочих обозначена в международном документе под названием "Повестка дня до 2030 года", который Россия, кстати, подписала в 2015 году. За оставшееся время предстоит сократить потери в два раза. Вот только оценить, сколько мы теряем, сейчас очень сложно, как выясняется, в стране просто нет нужной статистики.
По оценкам ФАО, в мире теряется треть продукции. В России ситуация примерно такая же. Так что резервы для развития отечественной сельскохозяйственной отрасли скрыты не в увеличении физических объемов производства продовольствия, а в умении правильно им распорядиться.
Никто не знает, какие у нас потери в сельхозпроизводстве. Например, потери в производстве яблок могут доходить до 30 процентов, отмечает аналитик аграрного рынка, доктор экономических наук Леонид Холод. Особенно много плодов пропадает в садах населения. "Мелкий сектор плохо учитывается. Непонятно, сколько яблок там производится. Это потери, которые сложно посчитать, но они есть", - говорит эксперт.
Схожая ситуация с овощами. Средний уровень товарности картофеля в России 63 процента. Если учесть естественную убыль и товарные отходы, то потери составляют около 20 процентов, подсчитывает исполнительный директор Картофельного союза России Алексей Красильников. В Европе, говорит он, совсем другие показатели. "Например, в Бельгии практически 100 процентов картофеля используется по тому или иному назначению. Причем 86 процентов идет на переработку", - отмечает он. Серьезные потери несут животноводы из-за таких болезней, как ящур, чума свиней.
В товарном хозяйстве потери в конечном счете негативно сказываются на себестоимости продукции, на ее конкурентоспособности. "С экономической точки зрения это ужасная вещь. Объективно требуется снижение потерь, даже просто для того, чтобы быть конкурентоспособными на внутреннем и на внешнем рынках", - указывает Леонид Холод.
Мы много теряем и на других этапах движения продуктов питания от производителя к потребителю. "У нас, как у страны развитой, основная часть потерь идет в сфере потребления: в рознице, в ресторанном бизнесе, в холодильниках населения", - указывает Серова. Кривой огурец выбрасывают просто потому, что он не подходит под стандарт торговли, приводит она пример.
Чтобы снизить потери, необходимо прежде всего сосредоточиться на развитии инфраструктуры хранения и переработки сельхозпродукции, говорят эксперты. Поменять свое отношение к продовольствию должны также продавцы и конечные покупатели. На фоне продовольственного изобилия утрачена ценность хлеба и "чистой тарелки". Люди небрежно относятся к продуктам, покупают больше, чем могут съесть.
Если и выходить на мировой рынок, то с готовой продукцией, а не с сырьем, считают эксперты. Наиболее яркий пример - зерно. Не секрет, что Турция - один из крупнейших в мире экспортеров муки, производит ее из российского зерна и зарабатывает на этом в разы больше. При этом затраты ресурсов при помоле на одном предприятии и эксплуатации тысяч гектаров земли несопоставимы. Мы вкладываем в производство хлеба гораздо больше, чем турки, а получаем меньше всех, при этом больше всех истощаем ресурсы. Только развивая собственную переработку, можно максимально полно использовать сельскохозяйственное сырье и зарабатывать прибыль.