Реквизита и декораций практически нет: на пустой сцене стоит стул и затянутый покрывалом кубический объем. Что там? Этот вопрос интересует и появившегося человека - ничем не примечательного, разве что чересчур педантичного: заметив приклеенную на сцене метку, он непременно сорвет ее - непорядок. Поприщин - а это, конечно же, он - ходит по залу среди зрителей, делится наболевшим. Как мы помним из повести Гоголя, интересы у него такие же, как у многих людей сегодня: карьерный рост да мечта об удачной женитьбе. Да, он завистлив и не очень умен, но не более того. Сумасшедшим его никак не назовешь.
Трясина безумия, в которую погружается персонаж Самуэля Финци, открывается перед нами постепенно. Причем, чем абсурднее становятся рассуждения Поприщина, тем более спокойно он произносит свои сентенции про говорящих собак и пропавшего короля Испании. И, наоборот, самые обыденные вещи вдруг приводят его в бешенство. Он того и гляди запустит в кого-то паркетной доской, взятой из аккуратно сложенного штабеля, который до поры до времени скрывался под тканью. Успокоившись, вернет доску на место, аккуратно поправит, и продолжит разговор.
Появившись в пространстве спектакля, паркетные доски становятся отражением того мира, в котором живет Поприщин. После долгих сомнений он все-таки решается бросить наземь одну из досок, войдя в раж, разбрасывает остальные, взбирается на груду, как на гору, пытается вымостить участок пола… Речь его становится все бессвязнее, идеи все более безумными. Собственная рубашка становится смирительной, стул - больничным. Залитый слепящим светом, герой пускается с безумный танец.
Вдруг успокоившись, Поприщин снова спускается в зал, чтобы уходя, уточнить у нас: "А знаете ли вы, что у алжирского дея под самым носом шишка?". Знаем, недавно по телевизору рассказывали. В наши дни и не такое случается. Добро пожаловать, Аксентий Иванович!
Самуэль, вы уже приезжали в Москву со спектаклем "Палата номер 6", в котором исполняли роль доктора Рагина. Теперь играете Поприщина. Сумасшествие - это ваша тема? В чем тут дело?
Самуэль Финци: Во мне. (Смеется). А если серьезно, и Чехов, и Гоголь написали великие произведения, в которых речь идет не о болезни, а о человеческой душе. Я играю "Записки сумасшедшего" девять лет, и каждый раз открывая в тексте что-то новое. Это как хорошая музыка, как джаз. На сцене я много импровизирую. Естественно, не меняю слова, но рисунок роли каждый раз немного новый. Играя спектакль, я настраиваю свое тело и душу на текст, и он начинает руководить мною.
Этот процесс зависит от публики? Вы играли "Записки сумасшедшего" во многих странах и, наверное, зал реагировал по-разному?
Самуэль Финци: Я не очень-то стараюсь подыграть публике, завлечь ее. Можно сказать, что я играю в первую очередь для себя самого. Когда ты честен перед собой - зритель обязательно придет.
У вас, наверное, не было проблем с выбором профессии? Ваш отец был рад, что вы идете по его стопам (Ицхак Финци - знаменитый болгарский актер, известный российскому зрителю по фильму З. Хусарика "Чонтвари")?
Самуэль Финци: Нет, он относился к моему выбору настороженно, не очень-то приветствовал мое намерение стать актером - понимал, как это сложно. Лишь годы спустя, когда я кое-чего уже добился, он успокоился. Мы с ним даже сыграли в нескольких фильмах. Отец до сих пор в прекрасной форме - работает, пишет, играет на скрипке.
Что вы представляете себе, когда думаете о России?
Самуэль Финци: Россия для меня в первую очередь - это художники, музыканты, композиторы, актеры, писатели. Чехов - один из моих любимых авторов. Я сыграл почти во всех его главных пьесах - кроме "Дяди Вани". Я учился в школе в те годы, когда все вокруг говорили о болгарско-советской дружбе. В этом было много идеологии, сейчас идеология другая. Я не обращаю внимания на то, что говорят по радио и телевидению. Нужно доверять собственным впечатлениям. Мне интереснее не народы, а отдельные люди. Каждый человек.