"Российская газета - Неделя" публикует небольшой фрагмент труда Льва Данилкина. Мы предлагаем вам как бы открыть книгу и ненадолго погрузиться в чтение, чтобы составить некоторое представление о ней. А не о Ленине - для этого, как минимум, нужно прочесть все 782 страницы.
Образовательный аспект "курса на вооруженное восстание", взятого на III съезде РСДРП, состоял в создании целой сети подпольных школ, где будущие шахиды под руководством большевистских инструкторов проходили военную подготовку: как пользоваться огнестрельным и холодным оружием, обращаться с бомбами, строить баррикады плюс тактика уличного боя, основы диверсионной деятельности, техники и правила экспроприаций, управление транспортом (лошадью, паровозом, автомобилем). Собственно, эти школы были курсами для инструкторов, которые затем должны были обучить рабочих. Курсы лекций о приемах стрельбы, об уличных боях, о постройке баррикад читались рабочим едва ли не легально, например, в Корниловской школе - той самой, на Невской заставе, где Крупская в середине 1890-х работала учительницей. Самым популярным местом, однако, была Финляндия - тамошние перелески использовались как тиры, где боевики учились стрелять из винтовок и пистолетов.
Помимо Петербурга (там располагалась Центральная инструкторская боевая школа) и Финляндии аналоги этих "вузов" функционировали на Украине, в Польше, на Урале и Кавказе. Предполагалось, что выпускники составят основу ударных групп, которые будут направлять стихийно возникающие восстания.
Идеальная структура - плод планировочных решений большевистских аксакалов - выглядела следующим образом: районный комитет РСДРП руководил тремя дружинами. Первая - рабочая, "легальная", занималась охраной митингов и партийных вожаков от казаков, черносотенцев и провокаторов. Две "подпольные" дружины занимались собственно диверсиями против власти, охотой на шпионов, атаками на недружественные неправительственные организации, карательными мерами по отношению к штрейкбрехерам, рэкетом и экспроприациями. Дружины делились на десятки и пятерки - которые устраивались так, чтобы каждый боец был знаком с минимальным количеством других.
Фоторепортаж: Церемония вручения национальной литературной премии "Большая книга" в Доме ПашковаСмысл этой коллективизации был не только в эффективности и конспирации, но и в демонстрации властям, что те имеют дело не с индивидуальным террором, как в случае с эсерами (грохнули злого мастера на заводе из браунинга, чтобы другим неповадно было), а с массовым, хорошо спланированным, организованным и имеющим цель заместить одну власть другой.
Еще осенью 1905 года - в связи с убийством Баумана, надо полагать, - Ленин придумал, что идеальный способ проводить боевые учения дружин РСДРП - нападать на черносотенцев: "избивать, убивать, взрывать их штаб-квартиры и т. д."; особенно раздражало Ленина то, что среди черносотенцев были не только дворяне и мещане, но и - сбитые с толку? - рабочие. Ему не пришлось упрашивать своих коллег слишком долго - особенно после того, как в январе 1906-го к петербургским боевикам примкнули латыши из разгромленных отрядов "лесных братьев" - с большим военным опытом. В конце января латыши швырнули бомбу в чайную Союза русского народа "Тверь" за Невской заставой, где собирались рабочие Невского судостроительного с соответствующими взглядами: два трупа и около пятнадцати раненых.
Случались и атаки скорее озорного характера - так, на головы посетителям лекции для черносотенцев на Большой Дворянской в августе 1906-го полетели бутылки "со зловонной жидкостью"; надо было показать интеллигенции, которая отходила от партии из-за угроз черносотенцев, на чьей стороне сила. Иногда дружинники "проучивали" казаков - ночью перегораживали темные переулки толстой проволокой, стреляли в воздух, казаки неслись на выстрелы, лошади спотыкались, и происходил массовый завал.
В стране были организованы десятки мастерских, где готовились бомбы и набивались патроны, и химических лабораторий, где студенты-химики, аптекари, инженеры и просто изобретательные рабочие пытались создать взрывчатку, сочетавшую в себе безопасность хранения, простоту использования, дешевизну и простоту в изготовлении. Самый удачный рецепт принадлежит большевистскому химику по кличке Эллипс, который в 1906 году разработал из смеси бертолетовой соли с керосином особую разновидность взрывчатого вещества - "панкластит". Опыты с гремучей ртутью, бертолетовой солью, нитроглицерином, азотной кислотой и керосином никогда не были безопасными; в подпольных условиях оторванные конечности, ожоги и пожары были скорее нормой, чем исключением. Известно, что взорвались тифлисская и одесская лаборатории, но то же самое наверняка происходило и в Петербурге, Екатеринодаре, Куоккале, Ахи-Ярви (имении большевика Игнатьева, где химики вырабатывали пикриновую кислоту, нужную для приготовления взрывчатого вещества мелинита) и т.д. Большевистские химики выглядели как чокнутые профессора из кинокомедий. Химик Березин, занимавшийся мелинитом, был, например, весь, от мизинцев ног до белков глаз, желт. Отголосок всей этой смертоубийственной деятельности - сцена с аптекарем-подпольщиком в "Неуловимых мстителях", где тот экспериментирует с составом взрывчатки для бильярдного шара: "Мало!.. Много... Много!"
Особую проблему представляли оболочки: на какие только ухищрения не шли организаторы, чтобы разместить промышленные заказы на что-то подобное; физкультурные гантели и фальшивые бильярдные шары - примеры далеко не единственные. Красин придумал создать в никогда не страдавшей от перенаселения Финляндии специальный полигон, где испытывались бомбы и адские машины. В считаные месяцы большевики сделались большими экспертами, чем сами эсеры; в квартире Горького и Андреевой на углу Моховой и Воздвиженки, в двухстах метрах от Кремля, сейчас там приемная Госдумы, было устроено нечто вроде подпольной лаборатории Кью; и даже дача Столыпина была взорвана эсерами с использованием большевистской взрывчатки.
В процессе перевозки и хранения всего этого оборудования то и дело возникали курьезные ситуации. Одна большевичка, работавшая в Петербургском мясном патологическом музее при бойне, прятала револьверы в модели окорока ветчины - и хранила их в музее как экспонаты. Другой рабочий, перевозя саквояжи с оружием, имел обыкновение, оказываясь на вокзалах, просить посторожить их полицейского. Третьи завели обычай путешествовать на дальние расстояния в виде живых бомб: обматывали себя под платьем в Париже - начиная с ног и дальше по всему телу - бикфордовым шнуром и ехали несколько суток в поезде до Петербурга, изо всех сил стараясь не засыпать и сидеть, не прикасаясь к спинке: любой толчок - взрыв.
Возили на себе из Финляндии произведенный в кустарных лабораториях - из смеси промытого нитроглицерина с углекислой магнезией - динамит, который уже при комнатной температуре начинал издавать резкий едкий миндальный запах: женщины выливали на себя духи целыми флаконами, а в поездах всю дорогу простаивали на площадке вагона даже в сильный мороз.