Айду понравилась мысль двадцатых годов - играть в оркестре, как в ансамбле, объединяя энергии и слушая взаимные музыкальные импульсы, а не указания руководителя. Айду позвал единомышленников, готовых экспериментировать. А в 2017 году, когда столетие революционных событий вызвало повышенный интерес к ранней советской музыке, Персимфанс объединил усилия с оркестром Тонхалле из Дюссельдорфа, сыграв совместные концерты в Германии, а теперь - в Москве.
Музыканты, появившиеся на сцене не в концертных одеждах, а - под лозунгом "свободы" - кто во что горазд, сразу придали своему увлекательному перфомансу иронический тон. Само название отсылало к словам Ленина о бетховенской музыке - "Нечеловеческая музыка", Ильич появлялся и на сцене: как дирижер революции, он давал сигнал к настройке инструментов, переворачивал ноты пианисту и "умирал" в момент исполнении ритмо-декламации Мейтуса "На смерть Ильича".
Увертюра Моцарта к опере "Волшебная флейта" (в обработке 1930 года для кино, клубов и школ), исполненная составом в 11 человек, прозвучала у Персимфанса в формате бодрой, специально упрощенной "для народа" переделки - хит эпохи советского просвещения. В зауми "Uhrsonate" Швиттерса музыканты выступили в роли декламаторов, экспериментирующих с немецким языком: раскладывая его на атомы и молекулы слогов. Квартет Мосолова, со сложной сменой ритма и размера, и музыка Майзеля к эйзенштейновскому "Броненосцу "Потемкин" (параллельно с кадрами из фильма) показали высокий уровень ансамблевой игры в камерном коллективе, сформированном в недрах большого Персимфанса.
А сыгранные оркестром "полнометражные" опусы - Увертюра "Эгмонт" Бетховена, "Симфоническая рапсодия "Октябрь" Шиллингера и Симфоническая сюита "На Днепрострое" Мейтуса, не только позволили оценить преимущества нестандартной рассадки музыкантов (кругами и спиной к публике), но и прочертили историческую линию самой темы "бунтарства" в музыке: от бетховенского романтического идеализма, до уверенного тона советского победителя, воспевающего через смешение высокого и низкого неоднородную картину революционной жизни. Особенно заинтриговали публику банки с горохом, которые Мейтус использовал как способ создания необычного звучания.
За время концерта оркестранты ни разу не поклонились публике, словно продолжая линию собственной игры в независимость от кого-то бы то ни было. Но традиционные цветы музыканты Персимфанс получили с удовольствием. Свобода все-таки - осознанная необходимость.
Фоторепортаж: В Зале имени Чайковского выступил "Первый симфонический ансамбль" без дирижера