Кровавое афганское десятилетие закончилось. Стремительная карьера Владимира Антоновича Ивашко не изменила нашего обращения друг к другу на "ты". Доброжелательный, тактичный, бесшумный Володя набирал служебную высоту как истребитель вертикального взлета. Высший эшелон: 2-й секретарь ЦК КПСС. То есть заместитель Генерального секретаря М.С. Горбачева.
О своих контактах со вторым человеком во все еще могущественной КПСС я не распространялся - о них знали не больше трех человек. В один из приездов к Ивашко я едва не столкнулся с выходящим из его кабинета Горбачевым. Владимир Антонович выглядел озадаченным. Рассказал: заходит Михаил Сергеевич. Говорит: Володя, я позвоню от тебя. Конечно, говорю я. Он снимает трубку ВЧ, говорит: "Соедините меня с мамой". "Мне выйти?" - спрашиваю я. "Нет" - отвечает он и через несколько секунд уже говорит со Ставропольем. Уходит в свой кабинет. "Неужели и первый человек в стране должен оглядываться?" - думаю я. Но Володе не говорю.
Сообщение: диспансеризация. Правда: рак. Я приезжал к Ивашко в его палату в Кунцевской "Кремлевке". Приезжал один, лишь однажды с его женой Людмилой Васильевной. Как-то при мне в палату вошла заведующая отделением. Оставляя на резной тумбочке красочную коробку, сказала: "Владимир Антонович, это вам". В коробке лежали аккуратно уложенные керамические ампулы. Я спросил: "Что это?" - "Посылка из Пекина". И добавил имя бессмертного гуру китайского народа - от Дэн Сяопина. И еще: "Его дочь - врач. Ее рекомендация".
Странное мгновение: конкретная реальность и поражающая воображение мысль о солидарности высших партийных лидеров мира. О смерти В.А. Ивашко я узнал из сообщения Си-эн-эн во время командировки в Гонолулу. У смерти свои отношения с человеком.
Тайна вращения Земли - в ощущении ее покоя.