А можно обойтись малой кровью. Начать с философемы типа: "Если я разрушаю свою жизнь, значит, внутри меня кто-то есть" - и реализовать ее буквально и наглядно, как в книжке-картинке. Устроить борьбу нанайских мальчиков в одной личности. Для наглядности расщепить эту личность, и пусть одна вытеснит другую из привычной жизни. Займет ее место в квартире, где та живет, в супружеской постели, на встречах с читателями, раз герой - писатель, и в телеэфире, ибо герой еще и ведущий ток-шоу. Получится сказка, полная многозначительных тайн, и пусть все гадают: это у нас реально двойники или расщепленное сознание? И это криминальный сюжет или уже метафора? И если сказка - ложь, на что намек? Получится роман Сергея Минаева из его серии "Духлless" - "Селфи". Чтение, столь же интригующее фабулой, сколь и банальное по итогам.
По роману снят фильм, он тоже полон многозначительности. Расщепление титров обещает раздвоение личности. По дороге мчится машина; снято, как положено теперь, - с общедоступного дрона. Взорвется музыка, обещая страшное. Потом страшное случится. Потом, встык, - пыхтение: жену олигарха имеют на столе. Начнется собственно история успешного романиста и телеведущего Богданова. Того самого, который при наличии кроткой жены погряз в изменах, пьянке и найт-клабах. Его будет преследовать двойник, вытеснив героя даже из собственного имени, так что неудачник станет уже не Богдановым, а всего только Данилиным.
Теперь это почти детектив с как бы философией и как бы убийством - то ли настоящим, то ли мнимым. С потерей собственного "я" и неоновым сексом в красных тонах на фоне сверкающего "Москоу-Сити". Зрители Тамбова или Кинешмы должны предположить, что это и есть жизнь столичного офисного планктона - в самом гламурном из вариантов.
Фильм поставил Николай Хомерики, в прошлом убежденный артхаусник, теперь рванувший в коммерцию - в "Ледоколе" неудачно, в "Селфи" вполне успешно. Мало кому удается вот так непринужденно объединить сновидческий смысловой туман со скрежещущей автомобильной погоней, а сцены угара - то ли пьяного, то ли наркотического - изобразить столь достоверно, фактурно и, я бы сказал, вкусно. Философским самоанализам нужен умный взгляд - пригласили Константина Хабенского, который умен независимо от доставшейся ему роли. Для философской эротики нужна красивая женщина с еще одним умным взглядом - пригласили Северию Янушаускайте, актрису необычную, думающую и ослепительную. Для уютных семейных ценностей, которые разрушает герой, нужна Анна Михалкова с ее стабильной естественностью в любых ролях и обстоятельствах. Для саспенса нужна постоянно звучащая, нагнетающая ужас музыка - композитор Игорь Вдовин не виноват: его так попросили, и он это честно сделал.
Я предвкушаю диспуты в критической и синефильской средах: люди будут пытаться разгадать прихотливость фабульных ходов, мимолетных образов и предполагаемых метафор. Высоколобые сломают головы над глубинным смыслом словесного перевертыша, который лейтмотивом повторяется кадр за кадром. Дело в еще одном персонаже - странном дружке суперзвезды, незатейливом, но верном бармене Максе (в этой роли, как всегда, органичен Федор Бондарчук). Бар называется латиницей: MAX. Неоновую вывеску мы чаще видим изнутри, получается: ХАМ. Надо думать, что здесь скрыто нечто - иначе зачем повторять так настойчиво? Нечто - что? Таких никуда не ведущих нитей в фильме разбросано столько, что над ними можно думать до утра, так ни к чему и не придя: природа нагнанного тумана, вероятно, неясна самим авторам.
Деградация героя дана пунктирно: высокомерная самоуверенность мгновенно сменяется дешевой истерикой, вчерашний лоск кумира масс - реакциями и ухватками бомжа. Второй "нанайский мальчик", он же "двойник", он же экзекутор, он же воплощение то ли совести, то ли самоедства является сначала вкрадчивым голосом по скайпу, затем пару раз мелькнет на телеэкране и только однажды вступит в прямой диалог, чтобы изречь что-то нравоучительное - для особо непонятливых. Он безлик, у него нет характера, он только функция, подогревающая загадку картины, и оборотную сторону сознания никак не выявляет. То есть весь этот прием с расщеплением служит лишь для того, чтобы проучить героя, запутать зрителя и все вывести к нестерпимо паточному финалу.
Есть в фильме элементы, которые можно принять за трезвый авторский самоанализ. Например, реплика: "Классное селфи с кучей фильтров соберет больше лайков, чем честная фотография". Да, куча притуманенных фильтров в картине есть, и лайки не заставят себя ждать. Или: "Богданов всем надоел, и больше всего - себе". Да, именно такое впечатление оставляют и роман Минаева и его отражение в кино.
Будут смотреть такую картину? Наверняка. В ней есть загадка, и даже можно, поднатужившись, вообразить, что это история о том, как человек калечит свою личность, оставляя выжженный пейзаж. В ней знаменитые актеры. В ней красиво. Но в кино самое паршивое, когда от кадра к кадру нарастает чувство, что тебя держат за несмышленыша. К финалу миллионы зрителей поймут, что их надули. Но для кассы это уже неважно.