На этот раз в афише сплошь тяжеловесы: Екатеринбургский балет с "Тщетной предосторожностью" ("РГ" подробно писала об этом восхитительном творении Сергея Вихарева), гламурный Балет Монте-Карло с "Золушкой", многоумный Национальный балет Нидерландов, озорной Словенский национальный театр Марибора, труппа фламенко Хосе Антонио и даже Большой театр Женевы с растопившим зиму "Щелкунчиком". Впечатляет, особенно если понимать, что две труппы подготовили мировые премьеры специально для фестиваля Dance open.
Первая - будто бы неожиданная в этом ряду компания фламенко того самого уроженца Мадрида Хосе Антонио Руиса, очаровавшего Россию еще лет сорок назад. Впрочем, чтобы догадаться о его возрасте, придется долго считать: мэтр Хосе Антонио толком уже не танцует, но, ненадолго выйдя на сцену, способен дать фору молодым коллегам - статью, чувством сцены, умением общаться с партнершей и пониманием той самой "Души фламенко": так, кстати, называется мировая премьера. Рядом с этим сеньором дюжина молодых вяловатых, имеющих для танца все, кроме этого понимания, - ощутимо блекнет; и только прекрасные артисты канте хондо, блистательный Фернандо Ромеро - приглашенная звезда, да небольшого роста безвестный солист скрашивают одиночество мэтра.
Национальный балет Нидерландов приехал на Dance open в третий раз и оказал фестивалю честь российской премьерой. Его спектакль "Сделано в Амстердаме" собрал шесть миниатюр пяти авторов. "Гвоздями", видимо, должны были стать очень известные британцы Кристофер Уилдон с его культурой движения и спокойной, ненарочитой изобретательностью рисунков и обычно глубокомысленный Дэвид Доусон. Первый порадовал легкостью и красотой прямых линий - не балет, а вешние воды. Доусон выглядел как средней руки отечественный балетмейстер 70-х, ставящий балет о комсомольской любви. Радость парадоксов творчества: оба они смотрелись гораздо консервативнее почтенного, разменявшего девятый десяток Ханса ван Манена, внятного до резкости в каждом па.
Но настоящим подарком стали два последних балета. "Воспоминания о дорогом месте" Алексея Ратманского, сделанные шесть лет назад специально для Национального балета Нидерландов на одноименный опус Чайковского, радовали немодным и тонким психологизмом, чистотой фраз, логикой мотивов и той хрупкой лиричностью, что притягивает в Чайковском всякий раз.
По-настоящему поразили "Подвижные пространства" поляка Кшиштофа Пастера - яркие, динамичные, делающие из хитового Кончерто гроссо Шнитке и клавесинного концерта Хенрика Гурецкого интеллигентный шабаш с кучей эмоций. Пастер, прежде представляемый как высокоинтеллектуальный любитель большого балетного повествования, вдруг оказался почти лихим мастером бессюжетной истории.
Так что вечер плавно выдержал крещендо, а Dance open уже воспитал свою публику: зал Александринки, несмотря на репутацию "косного", не отпускал артистов до третьего поднятия занавеса.