Однако по-прежнему нередко звучит мнение, что вузовская наука мало изменилась. Отчасти такое впечатление возникает из-за того, что популяризация науки достаточно скучная, в успешных кейсах акцент часто делается на том, что широкой публике неинтересно - технических, технологических деталях исследовательского проекта, польза которого не всегда понятна. Мало публичных данных о громких проектах, которые давали бы представление об успехах и проблемах, организационных изменениях, новых практиках.
Между тем в вузовской науке происходят самые разные процессы, стимулированные, в числе прочего, и государственными инициативами. Проект 5-100, мегагранты, программа "Опорные вузы России" задали новые цели и ориентиры. Почти вдвое выросло финансирование вузовской науки по сравнению с 2000 годом. Ведущие российские вузы сегодня более активны, чем академические институты, в привлечении зарубежных специалистов, поскольку у них появились для этого средства. Правда, этот сектор до сих пор невелик и составляет примерно 9 процентов от суммарных расходов на все исследования и разработки в стране. При этом растет сотрудничество вузов с академическими институтами и компаниями, а также результативность научных исследований. Значимо возросла публикационная активность, более того, в ведущих вузах она растет опережающими темпами. К сожалению, качество публикаций, измеряемое частотой их цитирования, пока отстает от показателей ряда развивающихся стран. Но есть и безусловно позитивные сдвиги - например, рост числа работ, опубликованных в журналах первого квартиля.
При этом вхождение наших университетов в топ-100 мировых рейтингов пока проблематично, так как слишком многое требуется изменить. Этим и обусловлена переориентация на предметные рейтинги, куда попасть проще, а по ряду дисциплин отечественные вузы уже входят в число ведущих университетов мира.
Значительно сложнее оказалось изменить традиции организации работы и кадровой политики. При найме персонала сохраняется инбридинг - по-прежнему кадры набирают не на открытом рынке, а в первую очередь "своих" - выпускников, аспирантов. Спорным оказался и вопрос "омоложения" кадров, занимающихся исследованиями в вузах. На первый взгляд процесс идет именно в этом направлении, особенно в региональных вузах. Однако недавнее исследование НИУ ВШЭ показывает, что доля лиц моложе 30 лет среди профессорско-преподавательского состава снижается: если в 2010-м их было 13,7 процента, то в 2016-м - всего 7,5. Возможно, за этим скрыта хорошая тенденция, что больше стало преподавателей среднего поколения, однако количественного подтверждения этого предположения нет.
К сожалению, почти не изменилась дисциплинарная структура науки. На научной карте мира страна, как и раньше, представлена физико-математическими, техническими науками, науками о Земле, а вот в области наук о жизни Россия почти незаметна.
Что может изменить ситуацию? Безусловно, спрос на такие исследования, который может идти как от государства, так и от бизнеса. При его отсутствии вузы поддерживают в первую очередь те направления, которые у них сильны. Надежды на то, что картина изменится, есть: благодаря тем же мегагрантам и Проекту 5-100 университеты создают новые лаборатории, в том числе с целью развивать утерянные или слабо представленные в стране направления. Задача эта сложна: в отдельных случаях практически нет специалистов, а для их появления требуется много ресурсов и времени. Есть и организационные проблемы. Жалобы ученых на то, что нет современного исследовательского оборудования, невозможно получить необходимые реактивы и т.п. - звучат уже, как минимум, 20 лет, но научно-организационная логистика не исправляется. А это заранее закладывает отставание и риск того, что даже самую блестящую идею успеют реализовать где-то еще.
Еще одно перспективное направление развития вузов - интернационализация. Вузы начинают привлекать к исследованиям и преподаванию иностранных профессоров. По данным НИУ ВШЭ, в университетах-участниках Проекта 5-100 их число выросло в 4,5 раза. Чаще всего иностранные профессора не переезжают в страну, и российская лаборатория не становится для них основной. Случаи переезда в Россию на долгий срок редки и касаются преимущественно русскоязычных ученых, когда-то уехавших за рубеж. Однако и такое участие важно, потому что благодаря совместной работе в лабораториях появляются не только новые знания, но и происходит обучение культуре организации и проведения исследований.
Часто задается вопрос - какая из мер господдержки вузовской науки оказалась самой эффективной? На мой взгляд, одним из наиболее действенных стимулов оказался призыв войти в мировые рейтинги. Чтобы туда попасть, надо начать с кем-то себя сравнить, многое перестраивать внутри, развивать и т.д. Вузы стали этим заниматься, хотя и с разной степенью глубины и успешности.
Еще один полезный стимул от государства - программы, поощряющие научное сотрудничество компаний и вузов. Укрепление связей с бизнесом действительно происходит, но выборочно: у кого-то очень успешно, у кого-то слабо. Совместно с Институтом менеджмента инноваций НИУ ВШЭ мы провели опрос 150 технологических компаний, чтобы понять их стратегии сотрудничества с вузами. Пока они остаются по преимуществу консервативными: используются традиционные связи, когда либо основатели компании закончили этот вуз, либо уже был успешный опыт сотрудничества. Компании предпочитают совместную исследовательскую работу, а не аутсорсинг проекта вузу.
Приглашение профессоров вузов в качестве консультантов в компании, что на Западе очень развито, практикуется нечасто. В целом вузы остаются для компаний в первую очередь поставщиками кадров, а не партнерами в исследовательской работе. По нашим оценкам, готовы обучать студентов в компаниях 63 процента опрошенных, тогда как интерес к проведению совместных исследований выразили лишь 35 процентов. Тем не менее, подавляющее большинство компаний в ближайшие годы планируют расширять связи с вузами. Одна из самых ценных тенденций - это самостоятельно найденные компаниями и вузами новые формы взаимодействия. В качестве примеров можно назвать академпарк в Новосибирском Академгородке, томские TeamLabs, в которых совершенствуют подготовку студентов для компаний. Конечно, и за рубежом из объектов вузовской инновационной инфраструктуры (инкубаторов, технопарков) что-то работает, а что-то нет - в этом смысле Россия не уникальна. Наша проблема заключается скорее в отсутствии масштабирования успешных практик. Они остаются локальными, отчасти в связи с тем, что до недавнего времени было очень мало информации о лучших практиках. Не стремились делиться ею и сами ее "изобретатели".
Сегодня налицо два встречных движения. Государственные проекты, направленные на поддержку вузовской науки, развиваются и модифицируются, и в поле их притяжения попадают все новые вузы. Одновременно у вузов появляются и собственные успешные практики. И это позволяет смотреть на перспективы вузовской науки с оптимизмом.