Не поделили царя
Вернемся в Тобольск, вступившем в 1918 год. По отношению к этому городу фраза о триумфальном шествии советской власти звучит смешно. Это произошло только в марте и вопреки воле жителей. У тоболяков действовал демократически избранный совет, по своему духу социал-демократический. Екатеринбургские большевики с конца февраля стали формировать в городе подпольную ячейку, пробираясь малыми группами с подложными документами. Среди них Павел Хохряков, начальник штаба Красной гвардии Екатеринбурга, будущий глава тобольского совета. Он представлялся женихом молодой особы, законспирированной партийной активистки.
Неожиданно для уральцев в Тобольск прибыл уполномоченный Омского совета с вооруженным отрядом. Однако омичи силу не применили. Уполномоченный дал знать: "Тобольск под нами. Романовы тоже перейдут под наш контроль". Уралсовет в ответ на обидное известие отправил в Тобольск отряд с латышами и мадьярами. Омичи, пользуясь численным превосходством, предложили конкурентам "убираться по-доброму". Николай II записал в дневник: "Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска тюменские разбойники-большевики на тройках с бубенцами, со свистом и гиканьем". Последовал арест Хохрякова. Но спустя некоторое время ему и его товарищам удалось-таки взять верх.
Уже в июне, замечу, советская власть была низложена, а в ходе гражданской войны город пять раз менял политические цвета, становясь то "белым", то "красным".
Все восемь с половиной месяцев губернаторский дом, где жили Романовы, обладал своего рода экс-территориальностью. Ее обеспечивало дисциплинированное воинское подразделение, от местных властей не зависимое. Однако после разгона Учредительного собрания угроза нападения возрастала. В конце марта совет, возглавляемый Хохряковым, потребовал перевести Романовых в тюрьму. Последовал отказ, были приготовлены к бою пулеметы, удвоен караул, усилены патрули.
Никто не решился померяться силой с отрядом особого назначения. Хотя в 1918 году в нем самом росло число бойцов, враждебно настроенных к арестантам. По постановлению солдатского комитета во дворе дома разрушена детская ледяная горка. Николая II призвали снять офицерские погоны.
Передача царя представителю центра прошла мирно. Решающую роль сыграл не столько мандат, сколько финансы, уверен тюменский историк Александр Петрушин. Он ссылается на сохранившиеся воспоминания комиссара конвоя Романовых в той поездке Яковлева, "чрезвычайного уполномоченного" с мандатом от председателя ВЦИК Свердлова. Яковлев утверждал, что прибыл с чемоданом денег, достаточных для полного погашения служивым долгов по жалованью, - его выплата после революции прекратилась. Вместе с тем группа солдат, по-прежнему ощущая ответственность за вверенных им лиц, заявила о необходимости участия в конвоировании.
Свои против своих
Яковлев - псевдоним. Подлинное имя - Константин Мячин - вычеркнуто из истории.
Фраза из письма Александры Федоровны сестре: "Видели нового комиссара - неплохое лицо". И Николай явной неприязни к Мячину не испытывает, в пути непринужденно общается с ним. Не ведали они о прошлом Мячина - сотника боевиков РСДРП. С его участием в Миассе ограблен почтовый экипаж, под его руководством - вагон с золотом и мешками денег. В перестрелке налетчики четырех убили и десятерых ранили. Переправил добычу в Европу, жил там восемь лет, уговорил Горького выступить в защиту судимых в Челябинске боевиков. "Валил" Временное правительство, два месяца - зам Дзержинского…
Почти до самой Тюмени Яковлев был предельно настороже - опасался столкновения с бойцами Уралсовета. Они задумали устроить засаду, следили за передвижением Яковлева. Не вызывал он доверия: "Проворонит царя, а то и сам умыкнет". Яковлев нервничал, распорядился арестовать комиссара из Екатеринбурга. В пути едва не дошло до перестрелки.
Супружеская чета не исключала, что их ждут в Москве, где экс-императора хотят, наверное, принудить подписать сепаратный договор с Германией - для его легитимности. Александру Федоровну, с содроганием вспоминавшую об обстоятельствах отречения Николая II от престола, терзал мучительный выбор. Наследник Алексей болен. В дорогу не взять и оставить страшно. Но как мужа отправить в неизвестность одного? "Руку дам отсечь, но не подпишу позорный документ", - заверял ее Николай Александрович.
Одна из перепряжек была в Покровском - как раз напротив особняка Григория Распутина. Домашние не отходили от окон: батюшки светы, Романовы!
В Тюмени Уралсовет уведомлен о направлении состава в Екатеринбург. Город указан и в мандате Свердлова. Но на следующей станции поезд "разворачивается", проскакивает Тюмень. На рассвете Николай II, прочитав название промелькнувшей станции, радостно встрепенулся: "В Омск?!" Уралсовет в гневе рассылает телеграммы: "Всем, всем! Яковлев - изменник революции". Глава Омского совета клянется не допустить прохода состава в глубину Сибири или сворота на челябинскую ветку. К "изменнику" отправлен вооруженный отряд. "В случае надобности поезд взорвать".
Вагон на "линии фронта"
Разгневанный Яковлев в отцепленном вагоне доезжает до Омска, связывается с председателем ВЦИК: "Возвращаемся в Екатеринбург!" Тюмень опять проезжают на полном ходу. Командир отряда Уралсовета Бусяцкий отправляется вдогонку на другом составе. А в Камышлове вдоль путей выстроили батальон - для задержания эшелона. Опоздали. Да и незачем останавливать - уже на подъезде к Екатеринбургу. Шел 29 день апреля по новому стилю.
В уральской столице едва удалось избежать суда Линча. Ссыльных поджидала толпа, жаждущая крови. Комиссар станции потребовал вывести семью из вагона. Яковлев выставил вдоль состава оцепление с пулеметами. А в его сторону нацелили пушки. "Линию фронта" разделил идущий товарняк, "царский" поезд тронулся. На другой станции (нынешняя Шарташ) Романовых спешно усадили в авто…
От комиссара ВЦИК потребовали объяснений. Он сказал, что хотел обезопасить перемещение "подопечных", на которых представители Уралсовета "готовили покушение". Даже просил Свердлова позволить ему временно спрятать семью в горах Южного Урала. Переговоры отражены на телеграфной ленте.
Бесценный трофей
Вновь обратимся к биографии Мячина-Яковлева. В последующем он - командующий 2-й армией РККА. Дезертирует из нее. Член антибольшевистского правительства. Затем арестован колчаковцами, отправлен к белочехам. Сбежал от них в Китай. Там - сотрудник советских представительств. В 1927-м заключен в шанхайскую тюрьму. Освобожден. Бежал в СССР. На родине отправили в концлагерь - за измену. Досрочно освобожденный за "самоотверженную работу", занимал разные начальственные посты в ГУЛАГе. В 1938-м арестован и расстрелян.
Биография авантюриста. Нам она важна в контексте странных передвижений царского поезда в конце апреля 1918 года. Я познакомился с работами историков, пытающихся понять логику того "путешествия".
Основных гипотез четыре.
1. Популярная, да малоубедительная версия о попытке переправить экс-императора в распоряжение немецкого оккупационного командования.
2. Хитроумный сценарий Свердлова, подводившего наблюдателей к мысли, что правительство РСФСР вынуждено отдать венценосную семью на растерзание неуправляемому Уралсовету.
3. Яковлев, "головой отвечавший" за сохранность царя, лавировал, опасаясь, что свои же, классово близкие, пустят состав под откос либо преградят путь для расправы с пассажирами.
4. Комиссар, себе на уме, вел двойную игру, как бы выполняя распоряжение Свердлова, преследовал какие-то личные цели, возжелал завладеть пленниками.
Какие? Предложить кому-то супругов в качестве бесценного трофея, товара? Просто ограбить их? Последнее предположение кажется вздорным. Да, приличная сумма лежала в саквояже князя Долгорукова. Да, кое-какие драгоценности прихватили Александра Федоровна и Мария. Мелочь для Мячина, ничем не оправданный риск. Похоже, большая часть сокровищ, завладеть которыми так мечтал Хохряков, осталась в тайниках Тобольска. Как впоследствии выяснилось, бриллиантовые броши, головные шпильки, диадемы, турецкий полумесяц и прочие ценности стоимостью 3,27 миллиона золотых рублей были переданы на хранение игуменье Ивановского монастыря. В 1933 году сотрудники уральского ОГПУ все это изъяли.
Мячин обещал вернуться за детьми и прислугой. Только ему уже не до них. 20 мая все они отплыли в Тюмень на пароходе. В Тюмени пересели в специальный поезд. Их ждал Ипатьевский дом…
На заметку
В тобольскую ссылку Романовы отбыли с 45 лицами из свиты и прислуги, почти 40 тоннами груза, со сторожевым отрядом гвардейцев из 336 человек. Из Тюмени в Тобольск прибыли на трех суднах, почти неделю жили на воде, пока двухэтажный губернаторский дом (переименованный в Дом свободы) ремонтировали для размещения царской семьи. Особняк обнесли высоким забором. Романовым не позволяли выходить за пределы двора, помимо редких посещений ближайшего храма. Предполагалось, что судьбу семьи решит Учредительное собрание. Но она оказалась в руках большевиков.