Можно только удивиться тому, что самое известное произведение Оскара Уайльда, экранизированное и инсценированное десятки раз, до сих пор не имело музыкального воплощения. Режиссер-хореограф Валерий Суанов восполнил этот пробел: он сам написал либретто по роману, сам выбрал для своей постановки музыку современных композиторов, сам сочинил язык танца.
- Самое сложное было подобрать музыку так, чтобы она не диссонировала, воспринималась "без швов", как единое произведение, - признается постановщик.
И хотя в балете исполняется музыка трех авторов из разных стран - британца немецкого происхождения Макса Рихтера, кабардинца Мурата Кабардокова и поляка Абеля Коженевского - единое полотно получилось. Причем полотно весьма внятное современному уху, к тому же - дающее простор как для активного действия, так и для тонких психологических характеристик.
Для хореографа выбор именно этого произведения был принципиально важен. Сегодня, когда понятия о хорошем и дурном так размыты, предостеречь человека от морального падения постановщик считает наиглавнейшей задачей.
- Для меня, человека с кавказским менталитетом, очень важно напомнить людям о том, что в каждом мужчине должен быть нравственный стержень. Этот свод неписаных правил, кодекс чести (у нас он называется адат) должен работать в душе человека независимо ни от каких соблазнов и искушений.
Интересно, что танцевальный язык хореограф сочинил для этого спектакля абсолютно самостоятельно, с чистого листа. Здесь нет классических па, нет и элементов, характерных для современного балета. Некоторые сцены, особенно рисующие бытовые эпизоды, напоминают скорее актерскую пантомиму вроде упражнений с воображаемым предметом - так в опере используют речитатив для пояснения происходящего. При этом сама ткань балета наполнена массовыми танцами: это сцены на балу, в опиумном притоне, в кафе, где Дориан Грей встречается с друзьями, на сцене театра, где он впервые видит Сибилу Вейн в роли Джульетты... Зачастую в этих танцах угадываются почти классические батманы и арабески, но именно только угадываются. А лучшие моменты спектакля - объяснение влюбленной Сибилы с матерью и братом, грехопадение Дориана, в котором он доходит до убийства близких людей - сыграны и станцованы так психологически выразительно, что зрителю уже становится не важным вычислять, какие жесты и па придумал тут хореограф. Перед нами разыгрывается жизнь человеческих чувств и страстей. Нельзя не отметить тут очень точную, акварельную партию, с которой прекрасно справляется молодая Виолетта Магомедханова. Как она ластится к матери, как шутливо соперничает с братом за ее любовь - сочинено и сыграно с безусловным пониманием характера. Интересно придумана пародийная сцена спектакля "Ромео и Джульетта", в котором влюбленная Сибила очевидно терпит провал.
Длинноногий и гибкий как лоза, Аслан Хугаев в образе Дориана Грея являет нам тип юнца, вечно "подающего надежды". Режиссер вводит в спектакль образ Незнакомки (Дана Залеева), который отсутствует у Оскара Уайльда. Еще одна женщина понадобилась здесь, чтобы объяснить, что Дориан хотел бы и пытается полюбить, но не способен на это. Именно ее он убивает в кульминации спектакля, стремясь хоть чем-то заполнить свою пустоту.
Кстати, именно пустота, по Суанову, является тем уродством, что раз за разом меняет портрет красавца Дориана.
- Стареть не страшно, - говорит режиссер. - Страшно, когда внутри тебя образуется пустота.
И в спектакле отнюдь не морщины и узлы вен покрывают гигантский портрет Дориана Грея, вывешенный на заднике, а черные квадратики абсолютной пустоты, которые словно падающие пиксели, стирают его изображение (художник-постановщик Варвара Евчук).
Во Владикавказе четыре премьерных спектакля прошли при переполненных залах. Полный аншлаг наблюдался и в Санкт-Петербурге. Очевидно, что тема, которая волнует авторов постановки, не оставила равнодушной и публику.