В Русском музее перед полотном Павла Федотова "Сватовство майора" смешно становится каждому. Специально наблюдала: самые тоскливые зрительские лица озаряются внезапными улыбками. То ли радуются узнаванию - работа эта тиражировалась широко, даже на почтовой марке была. То ли сам сюжет потешает. Он и впрямь не может не забавлять.
Во времена Федотова жанровые картины считались искусством развлекательным, низкопробным. Вершину иерархии занимали исторические полотна, библейские и античные сюжеты. А все, что "про жизнь", - это темы, не достойные настоящего художника.
Славно все-таки, что каждый пишет, как он слышит. Что, если бы от прелестного Павла Федотова, вот уже почти двести лет радующего нас "Разборчивой невестой", "Завтраком аристократа", "Свежим кавалером", остались только картины вроде "Встречи великого князя в лейб-гвардии Финляндском полку" или "Перехода егерей вброд на маневрах".
Но жизнь - удивительно мудрая штука: все эти официозные построения она смыла сценами затрапезного быта. Именно они - неуклюжие, смешные, порой почти постыдные - остались интересны публике многие поколения спустя. И они же помогли бедняге Федотову, небогатому, затюканному николаевской муштрой офицерику, навсегда войти в историю искусства.
Кто-то сказал: литература делится на смешную и плохую. Когда рассматриваешь полотна Федотова, веришь: это касается и других искусств. Все, что лишено юмора, безжизненно и недолговечно.
Интересно, что сам художник никогда не был женат. И в "Сватовстве майора", возможно, он воплотил свою потаенную мечту. Не случайно в первом варианте картины, более саркастическом (он хранится в Третьяковской галерее), Федотов писал майора-жениха с самого себя. И бравые усы, которые герой подкручивает в ожидании приема, вполне узнаваемы.
Принято считать, что Федотов высмеивает тут современные ему нравы и обычаи: мол, женитьба - это расчетливая сделка, когда обедневший чин и статус объединяется с низкопородным капиталом. Хочется, чтобы была история про любовь, а получается, как всегда, про выгоду.
Но замужество в XIX веке было не только выбором спутника жизни, как у нас. Выбирали скорее саму жизнь, весь ее строй, уклад и перспективу. Это как если бы сегодня юной девице одним разом предстояло сдать ЕГЭ, поступить в желанный вуз и найти работу по душе с белой зарплатой и карьерными перспективами. Удачное или неудачное замужество определяло все: сферу общения, уровень жизни, круг знакомых, здоровье и благополучие детей. В наше время любое решение можно отыграть назад. В позапрошлом веке женихи и невесты такого права были лишены.
Ну как тут не потерять голову от сомнений и тревог? Наша героиня и потеряла, рванувшись как подраненная птица. А мамаша ее, совсем еще нестарая женщина, сорока еще нет, пытается пресечь это бегство - в сложенных трубочкой губах явственно читается: "Ку-у-уда, дура?!" Поневоле припомнишь гоголевскую Агафью Тихоновну с ее фотороботом идеального жениха.
Павел Федотов, променявший гвардейскую службу на неверное ремесло художника, был смешлив и наблюдателен. И обожал басни: даже состоял в переписке с самим Иваном Андреевичем Крыловым. Он и картины свои сочинял как басни - достаточно привести их полные названия:
"Старость художника, женившегося без приданого в надежде на свой талант"
"Разборчивая невеста, или Горбатый жених"
"Не в пору гость, или Завтрак аристократа"
"Свежий кавалер, или Последствия пирушки"
"Домашний вор, или Сцена у комода"
А какими представлениями он сопровождал выставленные работы! Например, у "Сватовства майора" тянул писклявым петрушечным говорком: "А вот наша невеста не найдет сдуру места: Мужчина! Чужой! Ой, срам-то какой!.. А умная мать за платье ее хвать!.. А вот в другой горнице грозит ястреб горлице - майор толстый, бравый, карман дырявый - крутит свой ус: Я, дескать, до денежек доберусь!" Притом стишки эти распевал человек в мундире капитана.
Да, он смеется над своими героями, но и любит их, и любуется ими, и сочувствует им. Вот и невесту на этом полотне нарядил в почти уже подвенечное платье, и самовар - символ благоустроенного домашнего быта и слияния двух стихий, огня и воды, мужского и женского начал, поместил в самый центр композиции. А ведь еще неизвестно, чем обернется сватовство. Но художник спешит порадоваться за своих героев. Пусть им, смешным и нелепым, будет счастье.
В своих дневниках Федотов писал: "Счастлив тот, кто может всюду находить поэзию, ожемчуживать равно и слезу горести, и слезу радости".
Он мог. И других пытался этому научить. Это после, в следующем поколении, явятся передвижники с их любовью к жанру, Достоевский со "слезой ребенка", Лесков и Островский с разноцветьем мещанского или купеческого быта. Павел Федотов, бедный офицер, наделенный талантами рисовальщика, карикатуриста, литератора и актера, был предтечей их всех. И первым познакомил нас с их героями.
А сам жениться он так и не успел: в тридцать семь лет скончался в сумасшедшем доме от душевного расстройства. Смешно.