Десять лет назад Виталий Михайлович и Миша Шаевич встали плечом к плечу в скверике Екатеринбурга - единственного города в мире, где в бронзе увековечили еще живых художников. "Нет, нас не сдадут в утиль - нас перельют на пушки!" - шутил Миша Шаевич.
"Российская газета" публикует избранные моменты из интервью с народным художником России.
Об офортах
"Раньше я работал на цинке, но тут мне показалось, что медь - более податливый материал. Я приобрел медные листы, вручную их пилил, шлифовал. Но медь оказалась не кованой, а катаной - с верхним закаленным слоем. Чтобы исправить рисунок, мне приходилось прилагать немыслимые усилия, сутками шлифовать доску. Я вспоминаю об этом, как о кошмаре. Я все-таки довел это дело до конца, сделав 170 травлений. Приходил в мастерскую к пяти утра, хотя с утра у меня ненависть ко всему миру выдающаяся - убить готов... Это был героизм, замешанный на глупости".
О выставках
"Забитая картинками мастерская - это в какой-то мере мое отражение. Сейчас, когда я все упаковал и отправил в галерею, у меня возникло ощущение, что меня нет: я себя потерял, перестал существовать. Быть может, выставка - это отражение, которое свидетельствует, что есть что отражать. Есть замечательная поправка к утверждению Стендаля о романе как о зеркале, с которым идешь по большой дороге. Уайльд добавил: "Роман - это зеркало, в которое смотрит тот, кто идет по большой дороге". Не надо ходить из стороны в сторону - сюжеты можно черпать из самого художника".
Книжная графика Виталия ВоловичаО реальной жизни
"Я, конечно, зависим от быта. Но когда работа на первом месте, а быт - на четвертом, он кажется сносным. Когда он выходит на второй или, не приведи Господи, на первый план - тогда можно повеситься. По этому поводу у меня был замечательный разговор с художником Лешей Казанцевым. Когда мы по всей стране ездили на этюды, то он как мастер спорта по горному туризму, человек умелый и хозяйственный - готовил, а я выполнял низовую работу. И как-то я мыл тарелки, он перевернул и спросил: "А ты обратную сторону мыл?" Я искренне удивился, зачем же, мы же с нее не едим? И он сделал мне строгий выговор: "О чем ты думаешь, когда моешь посуду?!" - "Лешенька, о чем угодно, только не о посуде"… Вот так весь этот быт проходит вскользь. Я им занимаюсь автоматически, в полной отключке".
О мире
"Я рисую эти гадости не потому, что я мизантроп и человеконенавистник, а, может быть, наоборот, потому что я большой гуманист. Да, я это делаю с позиций высокого гуманизма и общечеловеческой морали. Кроме того, характер рисунков определен жанром: на титуле написано "Сатирическая комедия в 13 главах". Смешно у поверженного креста, где речь идет о сокрушенных идеалах и мерзости человеческой, рисовать возвышенные картинки. Ты же не требуешь, чтобы генерал Гремин пел арию Ленского. Или нежнейших сцен от Салтыкова-Щедрина...".