Как можно в двух словах охарактеризовать итоги поездки Мун Чжэ Ина в Северную Корею?
Андрей Ланьков: В принципе, результаты оказались лучше, чем можно было бы ожидать. А вообще этот саммит - шоу, главная цель которого заключалась продемонстрировать готовность КНДР к переговорам и контактам. Но на самом деле этой готовности у Северной Кореи нет.
В чем тогда цель демонстрации этой "несуществующей готовности?"
Андрей Ланьков: Ее необходимо показывать хотя бы ради того, чтобы снизить шансы на возвращение США к жесткой линии в отношении Пхеньяна. Президент Соединенных Штатов Дональд Трамп, насколько можно судить, пока настроен на переговоры с Северной Кореей, а вот его окружение придерживается иной точки зрения. Многие в Белом доме считают, что КНДР в реальности не намерена вести переговоры по существу, а потому разговаривать с Пхеньяном можно и нужно только с позиции силы и угроз. Потому, повторюсь, главная задача саммита была убедить вашингтонских "ястребов" в том, что Пхеньян готов к переговорам и уступкам.
То есть получается, что в этой ситуации не стоит ожидать позитивной динамики, раз КНДР не хочет идти на уступки?
Андрей Ланьков: Наверное, все же можно сказать, что при выполнении соответствующих условий, некоторых уступок, но уже со стороны США, то и КНДР все же пойдет на символические шаги по денуклеаризации. Например, согласится, как и было сказано в совместной Пхеньянской декларации, на частичное или полное закрытие ее главного ядерного центра в Ёнбёне, что будет означать существенное снижение ядерного потенциала КНДР, хотя и не полную ликвидацию. Однако, как уже было сказано, для этого нужны ответные шаги со стороны США. Например, отмена, хотя бы частичная, экономических санкций, ранее введенных против Северной Кореи.
Получается, Пхеньян показал готовность идти на уступки, пусть даже и символические и при определенных условиях. Ну а Вашингтон, как вы думаете, готов откликнуться на это, сделать аналогичные шаги?
Андрей Ланьков: К сожалению, вынужден констатировать, что пока особой надежды на симметричный отклик со стороны Вашингтона нет. Судя по доминирующим в верхушке США настроениям, они не будут ничего делать из того, чего хотела бы получить Северная Корея.
Получается, что мы в тупике и опять вернемся к логике конфронтации, несмотря на все объятия лидеров двух Корей?
Андрей Ланьков: Ну, это покажет время. В целом же, конечно, свой вклад в создание благоприятной, мирной атмосферы саммит внес. Новое обострение ситуации по-прежнему возможно, но благодаря саммиту оно произойдет, скорее всего, позже. Кроме того, нельзя не приветствовать и договоренности по предотвращению инцидентов в районе ДМЗ и на прилегающих территориях, а также иные конкретные меры, которые подписали министры обороны двух стран. В последние годы разного рода происшествий в районе ДМЗ хватало, так что будем надеться, что теперь этого не будет.
Я правильно понял, что основные положительные результаты саммита лежат в военной сфере?
Андрей Ланьков: Не только. Стороны также заявили о своем желании возобновить и экономическое сотрудничество. В первую очередь реанимировать технопарк в Кэсоне, который был закрыт в 2016 году. Правда, там в самом заявлении фактически записано, что это неисполнимо, так как есть оговорка "когда создадутся соответствующие условия". Но стремление возобновить и экономическое взаимодействие очевидно есть.
Обратимся теперь к интересам России, где тоже очень внимательно следили за ходом саммита. Как касаются нас результаты саммита?
Андрей Ланьков: С нашей точки зрения особый интерес вызывает пункт о запланированном соединении железных и автомобильных дорог Юга и Севера. Понятно, что это соединение актуально лишь как транзитный кусок более крупной магистрали, чтобы возить грузы через Россию и Китай вплоть до Европы и Ближнего Востока. Правда, на практике этот потенциал получится реализовать позже, когда будет произведено не просто соединение, но и модернизация дорог в КНДР. Они находятся в плачевном состоянии. А это все потребует времени и денег, даже если санкции не будут мешать. То есть надо отменять и санкции, что очень непросто. Так что это вопрос перспективы, а не нынешних возможностей.