Алеников снял эту картину по своему роману на вечную тему о гении и злодействе, о том, из какого сюра растут прекраснейшие из цветов искусства. Герой - известный питерский фотохудожник Андрей Берг - готовится удивить Венецианскую биеннале новыми необычными творениями. В случайно встреченной глухонемой актрисе пермского театра "Жест" он видит благодатный материал для экспериментов. Он привозит ее в загородный дом у озера и делает своей пленницей. Идет странная психологическая игра: оба испытывают понятное тяготение друг к другу, но для Андрея оно сублимируется в творчестве, а для Марины превращается сначала в томительное ожидание естественного развития событий, а затем в кошмарный сон существа, помещенного в золоченую клетку. Разгоряченный художник теперь полностью во власти своих смутных видений; чтобы их реализовать, он подвергает жертву почти садистическим испытаниям, контролирует каждый ее поступок и лишает ее возможности прекратить мучительное приключение. В ход пойдут наручники и цепь, прольется кровь. Концептуально важный для фильма разговор героя со своим духовником отошлет события к легенде о Микеланджело, убившего своего натурщика во имя вящей правдивости бессмертного творения. Блуждание в кругу мрачных тайн творчества доведено в фильме до состояния почти хичкоковского саспенса.
Здесь сам выбранный режиссером жанр выводит его к прозрениям, сформулировать которые можно только языком искусства. Действие триллера как бы естественным путем пришло к той крайней точке, за которой все происходящее становится подобным безумию. Но именно в таком пограничном состоянии создавались многие шедевры живописи, литературы, музыки: гений - всегда отклонение от "нормы", порой катастрофическое для самого гения: за отчаянным поединком в поисках Истины встают тени Свифта, Гоголя, Кафки, Босха, Ван Гога, Дали… И вот один из таких творческих актов разворачивается сегодня и на наших глазах - притягательно странный, избыточно оснащенный неземной красотой и нежностью, так легко перетекающей в садизм. И уже неважно, что это перед нами - невероятная, но очевидная реальность или всего только метафора: фильм уже дал толчок нашим свободным в полете гипотезам. О нем интересно думать.
Этого мало: фильм - еще и о причудах любви, о том, в какие непредсказуемые формы она способна сублимироваться. О знаменитом "стокгольмском синдроме", так легко перетекающем в неуправляемую страсть. О самопожертвовании, на которое всегда готова пойти любящая женщина. Здесь целый комплекс острых психологических состояний и аберраций, вкупе составляющих загадку творчества, - момента абсолютного беспамятства, который оставляет после себя такое художественное прозрение, над загадкой которого потом будут биться поколения ценителей.
Триллер-исследование. Триллер-трактат. Иначе не могу назвать эту удивительную картину, так далеко уведшую ее автора от простодушных Петрова и Васечкина, с которыми миллионы зрителей связывают имя режиссера Владимира Аленикова. Впрочем, уже в менее известном фильме-эксперименте "Мастерская" (2017), снятом в Академии Никиты Михалкова с ее студентами, Алеников предпринял интересный опыт такого психоанализа процессов, происшедших с людьми за минувшие пять лет. Более чем часовое действо снято одним кадром, что уподобило кино скальпелю, который неумолимо углубляется в плоть человеческого сознания, делая срез за срезом и открывая тайну за тайной.
"Странники терпенья" сняты выдающимся оператором Алишером Хамидходжаевым. Каждый его кадр здесь - пример и образец той мерцающей красоты, к которой стремится герой в своих экзотических фотополотнах, - будь это умиротворенный пейзаж с озером, живописный беспорядок в доме художника, трагически прекрасный Питер или портрет почти прозрачного, марсианского существа, запечатленный камерой удивленной и как бы ласкающей. В роли Андрея - Константин Лавроненко, актер всегда убедительный, в любом контексте достоверный. Он не озабочен никаким "священным огнем" в очах, что сразу унесло бы фильм в пошлость, - его герой деловито ваяет свою работу. Так, вероятно, сам Буонарроти спокойно отсекал от мрамора все лишнее, не слишком заботясь о самочувствии осколков. Впрочем, то, что Лавроненко - знак качества, не новость, а вот варшавская студентка, будущая дипломированная актриса Майя Сопа - счастливое открытие режиссера. По его рассказам, он отсмотрел десятки молодых претенденток на эту роль. Многие сразу отказались, узнав, что по ходу действия придется наголо побрить голову. Другие согласились, но были слишком "земными". А нужна была "марсианка", существо немного не от мира сего - глухонемые живут в своей вселенной, в них всегда есть загадка.
Майя Сопа сыграла не просто роль, требующую от актрисы определенной самоотверженности и даже храбрости. Она сыграла баланс на тончайшей грани между обычной молодой женщиной с ее робкими, но настойчивыми надеждами и вожделениями - и тем, что называют жизнью духа, которую почти никогда не удается тактично передать в кино. За поведением ее героини увлекательно следить: глухонемые умеют выражать оттенками мимики всю сложность человеческой мысли. И это "чтение" лица актрисы становится одним из самых глубоких процессов необычной картины - перед таким текстом побледнеет, покажется грубым любой словесный монолог. Я уже не говорю о чисто эстетическом впечатлении, которое производит ее странная, действительно не вполне земная красота.
"Странники терпенья" - один из редких успешных примеров прикосновения кино к материям столь эфемерным, к недоказуемым гипотезам, связанным с искусством. По признанию режиссера, ближайшие родственники его картины по теме - "Черный лебедь" Арановски и "Одержимость" Шазелла. Фильм только начинает путь к экранам. Сейчас идут переговоры с потенциальными дистрибьюторами.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"
Съемки фильма "Странники терпенья"