Каждый раз он проходит примерно одинаково. Осенью жюри из тридцати судей оглашает список номинантов. Этот список отправляется на голосование в комитет численностью примерно в тысячу человек. Простые фанаты тоже имеют право голосовать, но их мнение при отборе победителей не учитывается.
Через пару месяцев широкой публике становятся известны имена избранных - обычно их пятеро. Весной в городе Кливленд, где расположен Музей славы, проводится церемония включения. Артисты играют пару своих главных хитов и произносят торжественные речи. Кто-то радуется за любимую группу, кто-то расстраивается из-за нее же, и на полгода все успокаиваются.
Но иногда что-нибудь вдруг идет не по плану. Например, Стив Миллер в интервью за кулисами вдруг разносит организаторов шоу за их неуважительное отношение к артистам:
"Когда мне сообщили, что я победил, они сказали: "У вас есть два билета - для вас и для вашей жены. Хотите еще один? Он стоит 10 тысяч долларов. Простите, но только так”. Что насчет моей группы? Что насчет их жен?"
Через несколько месяцев Стив Миллер приходит на радио к ведущему Говарду Стерну и заявляет, что собирается провести расследование о деятельности организации и выяснить, на что организация тратит эти доходы.
Описанный случай произошел в 2016 году, однако подобные прецеденты случались и раньше. Sex Pistols, включенные в Зал славы в 2006 году, вовсе не явились на церемонию. Вместо этого лидер коллектива Джон Лайдон прислал яростное письмо, в котором прямо обвинил членов жюри в лоббизме: "Вы можете быть анонимны как судьи, но вы по-прежнему люди из музыкальной индустрии".
У него есть основания так говорить. Зал славы рок-н-ролла предпочитает не афишировать данный факт, но в оба комитета жюри наравне с артистами и журналистами входят представители звукозаписывающих кампаний. Более того, создатель организации Ахмет Эртеган был главой Atlantic Records, одного из главных американских музыкальных лейблов. Конечно же, он обеспечил себе место в судейской комиссии.
Странности на этом не кончаются. Достаточно вспомнить, что с момента возникновения Зала славы появился только один объективный критерий отбора исполнителей: с момента выхода их дебютной пластинки должно пройти не менее 25 лет. Есть еще, правда, крайне размытая формулировка о том, что при голосовании члены комиссии учитывают "масштаб влияния артиста на музыку других артистов, длину карьеры и глубину его творчества, новаторство в стиле и превосходство в технике".
Куда честнее высказался Йон Ландау, председатель жюри и менеджер рок-звезды Брюса Спрингстина: "Мы проделали большую работу, чтобы сохранить все процессы в тайне. Все остается за закрытыми дверями".
Но временами некоторые детали все-таки просачиваются наружу. Так, глава лейбла Tenth Street Entertainment Аллен Ковач однажды признался, что протащил своих клиентов Bee Gees в Зал славы в 1997 году. Это событие буквально возродило коммерческий успех коллектива: если в прошлом году продажи их пластинок едва превышали 200 тысяч экземпляров, то теперь они легко разошлись тиражом больше миллиона.
Схожая история произошла с Cheap Trick, с которыми современный слушатель знаком в основном по хиту семидесятых "Surrender". В апреле 2016 года коллектив включили в Зал славы рок-н-ролла, и в том же месяце их новый альбом впервые за 27 лет попал в Топ-40 американского чарта.
Музыкальная индустрия хорошо знакома с магическим эффектом, и каждый год менеджеры крупнейших лейблов вступают в борьбу за место в пятерке избранных. Поэтому конечный результат голосования часто зависит не от реальной значимости конкретного артиста, а от клубка из личных амбиций, жажды наживы и личных пристрастий судейской комиссии.
Неудивительно, что в Музее славы быстро нашлось место для исполнителей вроде Мадонны и Green Day. И до сих пор не нашлось уголка для таких великих электронных групп как Depeche Mode и New Order. Для пионеров инди-рока The Smiths и Pixies. Для мастодонтов хэви-металла Judas Priest и Iron Maiden.
Иными словами - словами, которые произнес Джон Лайдон перед распадом Sex Pistols: "Вы когда-нибудь чувствовали, что вас обманули?".