Наташа западала людям зa душу сразу.
Мы познакомились в ту пору, когда она ушла из "Российской газеты", а я еще не мог предполагать, что буду там работать.
Наташа работала в тихом московском переулке в "офисе", куда я забежал буквально на минуту. Там было много людей, но никого, кроме Наташи, я не запомнил. Она сидела у окна в тесной холодной комнате, набросив на плечи теплый платок и напоминала кустодиевскую купчиху, а не пресс-секретаря официального учреждения.
Наташа, заметив, что я стучу зубами, взялась неспешно, по-домашнему заваривать чай, одновременно окутывая меня каким-то теплым, невероятно благожелательным разговором. Я тут же забыл, что забежал на минуту.
Потом люди, работавшие с Наташей рядом, рассказывали мне о ней как рассказывают о кормилице или няне. Ее безоглядная душевная расточительность казалась поначалу чрезмерной, странной, неуместной.
Вот и мне в первые минуты показалось, что она меня с кем-то перепутала, ведь я ее видел впервые, а она говорила со мной как со старым приятелем и к тому же на "ты". Последнее должно было бы обескураживать, но ее "ты" было столь ласково! К тому же быстро выяснилось, что Наташа читала мои заметки в разных газетах и это ее сочувственное чтение загодя устранило между нами всякую дистанцию.
Тогда я принял ее за вологжанку, ведь "офис", где она работала, имел прямое отношение к столь родной мне Вологодчине. Во всякую нашу встречу мы досыта говорили о Вологде, она рассказывала мне о новостях в жизни наших общих знакомых.
Только после раннего ухода Наташи я узнал, что она родилась на юге Казахстана в городе Джамбуле, некоторое время училась в Томске, много лет жила в Башкирии, работала в газетах Стерлитамака и Уфы, а после перестройки оказалась в Москве. Когда она успела сродниться с вологодской землей - это для меня до сих пор загадка. И ведь не просто сродниться, а объехать всю Вологодскую область и написать о ней книгу.
И вот еще одна загадка. Наташа долго работала в той журналистике, которую принято называть парламентской. Проявить себя там очень трудно, поскольку и темы, и жанры часто сводят роль автора к нулю. Засушить себя в таких условиях можно в считаные месяцы. С Наташей этого не произошло. Она стала маленьким костром на огромной льдине официальщины. Во время тягостных думских заседаний Наташа писала ...басни - совершенно в крыловской традиции. А еще - эпиграммы. Причем столь жгучие, что и сегодня их вряд ли кто решится опубликовать. По сатирическим стихам Натальи Бачуриной можно изучать политические нравы 1990-х.
Очевидно, поэзия и спасала ее в самые горькие часы жизни. И разве не загадка то, что они рвались из души тем отчаянней, чем сильнее ее душу сжимали "железные" обстоятельства и служебные обязательства?..
Именно русская словесность была изначальным призванием Наташи. Она и по образованию была не газетчиком, а филологом, литератором. Окончив школу с золотой медалью, поступила на филологический факультет МГУ, где ее любимым учителем стал правнук Льва Толстого академик Никита Ильич Толстой. Он был и ее научным руководителем, когда она писала диплом по становлению русского литературного языка.
Людмила Ивановна Дорошина, сестра Наташи Бачуриной, передала мне ее рукописи, сохранившиеся в домашнем архиве. Та небольшая подборка стихотворений Наташи Бачуриной, которую мы сегодня публикуем, не может дать полного представления о ее даровании. Но это след ее горячей и любящей души.
Слова "патриотизм" и "духовность" в устах политиков превращаются в стертые пятаки.
Наталья Бачурина, 2001 год.
Дата
24 октября 1948 года родилась поэт и журналист Наталья Ивановна Бачурина. В 1990-е годы она работала парламентским корреспондентом и обозревателем "Российской газеты".
Хамелеон
Хамелеон. Какой пример
По утонченности манер!
Ему все средства хороши.
Он так навешает лапши,
Что вывернется наизнанку,
Меняя цвет, лицо, осанку.
Он, обожая сам подлиз,
С тем, кто сильнее, блюдолиз,
А с неугодными - тиран
И режиссер интриг и драм.
Какая гибкая натура -
Отменный нюх
на конъюнктуру!
Но, боже, что за адский труд,
Дрожа - а ну как вдруг
попрут? -
Утратя совесть, стыд и честь,
Из кожи ежечасно лезть,
Чтоб слыть "прорабом
перестройки"!
А впрочем, он молодчик
бойкий,
Тем более что холуи
Кумиром сделали своим
Его. Живуча в них тоска
При виде сладкого куска
По твердой правящей руке -
Им так уютно в кулаке!
1988
Родник
Мой добрый и вполне ученый
друг
Уверен, что все женщины
похожи.
Наверное, немало знал он рук
И разницы почувствовать
не может...
Неповторим любимый
человек!
Единственен в любом своем
движенье.
Но в наш донельзя
прагматичный век
Любовь обречена
на вырожденье.
А может, ее вовсе в мире нет?
Тогда о чем мы втайне
все тоскуем
И в юности, и на закате лет,
Когда вступаем в осень
золотую?
И кто поэтам нашептал
слова,
Которые в веках не умирают?
...А друг меня никак
не понимает.
У друга разболелась голова.
Мне жаль его, ведь он
не виноват.
Безлюбье не таких
ожесточило.
Н я готова биться об заклад -
Одна любовь дарует людям
силы!
Не потому ль так
неулыбчив лик
Взаимно обездоленных
прохожих,
Что многие партнерами
на миг?
И здесь они действительно
похожи...
В домах пылятся томики
стихов.
Их в сутолоке мало кто
читает.
А я, должно быть, в облаках
витаю,
Пытаясь снова сеять
зерна слов.
Что делать... Это все сильней
меня.
А может, кто рукой
моею водит,
Как будто сделав жрицею огня,
Который в наших душах
на исходе?
Мой бедный друг... Храни его
от бед
Любви благословенной
чистый свет.
И дай ему испить из родника
Единственная женская рука...
1989
Свита
Персона улыбнулась,
И свита вся сияет,
А тень чела коснулась -
Вокруг чуть не рыдают.
Не пропустить момента,
Во всем в струю попасть -
Нет лучше аргумента
Лояльность доказать.
2006
Он рассчитал все наперед.
Теперь сам черт не разберет,
Что делать с социальной
сферой,
Где пахнет крупною аферой
Так, что на всю страну разит...
Но застрахован паразит
Его же хитроумной схемой
И тем, что сам он - часть
Системы.
Смирись, обманутый народ!
Своих Система не сдает.
2006