Про Ленинакан, расположенный на Ширакском плато, нередко говорили, что это - маленькая кавказская Сибирь. Поэтому летом там было достаточно жарко, а зимой нередко были суровые морозы. В 1988 году население города составляло около 240 тысяч жителей. В городе было немало промышленных предприятий и потому он был, пожалуй, самым многонациональным в почти мононациональной Армении.
Собственно город был застроен облицованными розовым туфом пяти и девятиэтажками, частными строениями. Стояла даже и одна одноподъездная шестнадцатиэтажка.
Спокойное течение жизни второго по численности населения города Армении, как и всей республики, начиная с февраля 1988 года, стало нарушаться периодическим возникновением напряженности из-за возникшей проблемы Нагорного Карабаха. Митинги протестующих, начавшиеся в Ереване, очень быстро охватили тогда территорию всей Армении. К началу декабря почти на всей территории Армении, как раз за исключением Ленинакана, был введен комендантский час.
Тот день, 7 декабря 1988 года, мало чем отличался от других. Все было спокойно, как вдруг все почувствовали нарастающий гул и дрожание стен и предметов. Гул усиливался; потом многие, обсуждая этот глухой непрекращающийся звук, сравнивали его с ревом вертолета, но летящего где-то вдалеке. Кто какие крикнул слова, вспомнить уже сложно, но двигаемые одной могучей силой, все в один момент стали выбегать из трясущихся зданий.
Выбежав на улицу, все останавливались, смотря на творящееся вокруг. Даже земля дрожала. Вначале были слабые дрожания. Через несколько секунд последовали сильные толчки: это было то время, когда все и выбегали из зданий. Сколько они продолжались, сказать сложно, так как паника охватила всех и вряд ли можно было адекватно оценить время. Добежав до безопасных мест, все начали понемногу приходить в себя. Прошло около двух минут, и тогда вновь пошли резкие толчки, еще большей силы, чем первая серия. Как потом выяснилось, именно эти вторые толчки и стали тем, что привело к многочисленным жертвам. Жители многоэтажных домов в тот момент оказались зажатыми лестничными пролетами - самыми слабыми звеньями в конструкции зданий.
Прошло еще немного времени, и все начали приходить в себя. Удивление, страх, тревога, все смешалось в чувствах каждого. Постепенно началось осознание того, что произошло. При этом никто не мог даже представить, что то, что произошло с нами, оказалось таким ужасным для всего города.
Первые часы после землетрясения возникла какая-то странная пустота. Никто толком не понимал, что произошло и что нужно делать. Но буквально в первый же день в размещенных в Ленинакане войсковых частях в спешном порядке стали организовываться группы солдат и офицеров для выполнения спасательных работ.
Еще несколько дней город жил в отсутствии различных удобств: те же водопровод и канализация, телефонная связь уже не работали. Каждая ночь, достаточно холодная в декабре, сопровождалась жутким страхом: заходить в любое здание, а тем более оставаться там на ночь никто не хотел. Легкие толчки периодически напоминали о землетрясении. Поэтому ночью на открытых пространствах жгли костры, на которые помимо редкого дерева в ход шли и старые автомобильные покрышки. Ночи были вполне морозными, хотя снег к тому времени почти отсутствовал.
Через несколько дней отсутствие всяких удобств уже начинало угнетать. Однако в это время в город активно стала поступать помощь. Про спасательные операции в Ленинакане, Спитаке, Кировокане, также пострадавшем от стихии, написано уже немало. Огромную помощь в спасении уцелевших в разрушенных зданиях оказали и военные, и жители Армении, оперативно прибывшие в район бедствия, и прибывавшие из других республик СССР спасатели: шахтеры, альпинисты, простые добровольцы. Действительно здесь было много благородного и даже геройского.
Как потом рассказывали, Спитакское землетрясение стало одним из поводов создания профессиональных спасательных служб. Но тогда, в 1988-м, реальное понимание того, как нужно организовывать такую работу, приходилось выстраивать на ходу.
Правительственная комиссия, руководителем которой был Н.И. Рыжков, сделала немало. На третий день после землетрясения район бедствия посетил и М.С. Горбачев.
Тогда было совсем необычным, что на данную беду быстро отреагировали многие иностранные спасатели. Было очень непривычно видеть фактически в глубине страны, только что отошедшей от Холодной войны, представителей даже таких стран как Израиль, ЮАР и многих других, с которыми отношения были тогда еще напряженными. Для всех в новинку была и гуманитарная помощь, грамотно распределять которую тогда тоже еще не умел. В то же время помощь, поступавшая из других частей нашей страны, была часто направлена "не по адресату".
Помню и разные печальные, и иногда смешные эпизоды жизни города, потерявшего внутренний контроль. Полуразрушенные строения вскоре начали разбирать или даже взрывать. Строительный мусор и другие следы разрушений перевозили еще несколько месяцев. Возводилось и новое жилье. Когда 20 лет спустя я снова оказался в Ленинакане, то с удивлением обнаружил, что многие времянки стали постоянным обжитым местообитанием современных гюмринцев. Хотя и новые кварталы, особенно в северной части города после землетрясения также появились.