Главный балетмейстер Пермского театра Алексей Мирошниченко своими постановками "Лебединого озера", "Щелкунчика", "Голубой птицы и принцессы Флорины" давно доказал, что умеет и любит работать с балетной классикой в разных формах - редактировать, восстанавливать, стилизовать и делать самостоятельные постановки. В данном случае отказ от авторского вмешательства и выбор самой стандартной из существующих редакций - высказывание само по себе: изменения в балете вызваны не только желанием приобщиться к славе классика, но и жизненными реалиями, которые можно лишь стараться аккуратно примирить с прошлым. Мирошниченко, воспитанник петербургской балетной школы, сам осуществил постановку. Он восстановил хореографию Петипа и его советских редакторов Владимира Пономарева и Вахтанга Чабукиани, приспособил ее к миниатюрной пермской сцене и тщательно все отрепетировал. Но от предшественников, презиравших "непонятную" пантомиму и отказывавшихся от нее ради героизации и виртуозности танца, работу Мирошниченко отличают мимические сцены - они воспроизведены настолько скрупулезно и осмысленно, что кажутся гораздо более подробными.
И все же внимание этой "Баядерке" обеспечили не ее дебют на пермской сцене, не эффектные декорации Альоны Пикаловой и не праздничное буйство костюмов Татьяны Ногиновой, созданных по эскизам Евгения Пономарева, который рисовал их для самого Петипа. Зал пермского театра был набит московскими балетоманами, потому что на первый премьерный вечер Мирошниченко пригласил на главные партии Наталью Осипову, Марию Александрову и Владислава Лантратова. Роль Никии была в числе тех, в праве на которые когда-то отказывали Осиповой в годы ее работы в Большом театре. И теперь балерина, только что прошедшая марафон "Баядерок" в Королевском балете Великобритании, упивалась абсолютной свободой в этой партии, представляющей для исполнительницы чреду усложняющихся препятствий. Мария Александрова, вероятно, лучшая Гамзатти нынешнего поколения, демонстрировала, что ей по-прежнему в этой партии нет равных. Владислав Лантратов в единственной вариации Солора не перечислял трюки, как повелось в последнее время, а использовал каждую секунду доставшегося времени, возвращая танцевальность любому переходу между движениями и статичному положению. Но самым впечатляющим оказалось то единство, которое мгновенно образовали на сцене эти артисты (и которое с ними разделил пермяк Марат Фадеев - выразительный в своем лаконизме Великий брамин). В гран па совпадение амплитуды движений и внутренних ритмов Александровой и Лантратова рождалось на подсознательном уровне. Такое же взаимопонимание было между Осиповой и Александровой в пантомимной сцене "Две соперницы", требующей идеальной выверенности жеста и точности взаимных реакций. На крошечной сцене в Перми возник тот Большой театр, которого сегодня не увидишь в Москве - симбиоз зрелости и молодости, эмоционального накала и хирургического расчета, соперничества и партнерства.
Если на премьере исполнители виртуозно разжигали страсти в зрительном зале, то на следующий день эмоции кипели прямо на сцене - спектакль оказался практически представлением нового лица Пермского балета. Нынешним летом труппу, существующую в жестком финансовом (влекущим и творческий) лимите, покинули сразу несколько ведущих солистов. Главные партии достались выпускнице Пермского хореографического колледжа этого года Булган Рэнцэндорж (Гамзатти) из Монголии, Габриэлу Лопесу (Солор), два года назад окончившему школу Большого театра в Бразилии, и Полине Булдаковой (Никия). Все они благополучно прорвались через рифы сложнейшего спектакля, сохранив премьерскую подачу ролей, масштабность стиля "большого балета Петипа", и еще раз продемонстрировали, что он сохраняет актуальность, пока есть исполнители, способные насыщать его современной техникой и живыми эмоциями.