В последние несколько лет Алексей Михайлович уже плохо видел. Два года назад мы в очередной раз встретились с ним в Риме и, махнув рукой на недуги, решили прогуляться по городу. Он взял меня под руку, я осторожно вел его по узеньким улочкам, а он рассказывал. "Смотрите, - говорил он, - сейчас слева откроется маленькая площадь с чудесным фонтаном четырех черепах...". Я смотрел налево и точно в это мгновенье перед нами оказывалась знаменитая пьяцца Маттеи. Мы шли дальше, и он показывал мне площади и улочки, которые уже не видел сам. Так же великолепно он ориентировался в его любимом девятнадцатом веке, в Ватикане, в истории христианства, в творчестве Пушкина и Бродского.
А теперь... Наши соболезнования его чудесной жене Гале, всем его читателям и почитателям, его Риму и его Москве.