Спроси, что называется, у рядового читателя, кто такой Эдгар По, и 9 из 10, что услышишь в ответ: "Автор страшных рассказов". Более искушенные выразятся точнее: "Отец мирового хоррора". И это в какой-то степени будет правдой, но в такой степени, как если бы о звездах сказать, что это яркие светящиеся точки на ночном небе.
Судьба этого писателя и в американской, и в мировой литературе, как прижизненная, так и посмертная, удивительна. Его невозможно ни с кем сравнить, его литературные предтечи не очевидны - это в лучшем случае английские поэты-романтики, но никак не прозаики. А вот обратный отсчет будет другим: в мировой литературе у него столько учеников, что это позволило Артуру Конан Дойлу сказать: "Если бы каждый автор какого-либо произведения, в котором он что-то заимствовал от Эдгара По, вложил десятую часть полученных за него гонораров в счет памятника своему учителю, можно было бы построить пирамиду высотой с Хеопсову". Причем первым, кто внес бы свою десятину, стал бы сам Артур Конан Дойл.
Литературная карьера По насчитывает менее двадцати лет, с начала тридцатых годов до конца сороковых. За это время он умудрился стать основателем не только жанра хоррора, у которого учился писать сам Говард Лавкрафт, но и детектива, научной фантастики, мистической и психологической прозы, символизма в поэзии и между делом оказал влияние на мировую космологию (считается, что предсказал теорию расширяющейся Вселенной) и криптографию (науку о шифровании). Как он это сделал - абсолютная загадка его гения, особенно учитывая его глубоко несчастную судьбу и - увы! увы! - сильное пристрастие к алкоголю.
Если с кем-то и сравнивать судьбу По, то, как ни странно, с Велимиром Хлебниковым. Два гения, которых считали безумцами. И в кончинах их есть что-то похожее. Сраженный параличом Хлебников мучительно умирает в деревне Санталово Новгородской губернии в присутствии единственного друга Митурича. Обстоятельства смерти По до сих пор вызывают споры. Его нашел один из его немногих друзей доктор Джозеф Снодграсс в Балтиморе в таверне, где тогда располагался избирательный участок (проходили выборы), в грязной чужой одежде в невменяемом состоянии. Потом это позволило выдвинуть версию, что писателя использовали в избирательной "карусели" (тогда уже водилась эта забава) вместе с другими пьяницами Балтимора, а затем бросили на одном из участков за ненадобностью.
Впрочем, разного рода легенд и мистификаций вокруг По всегда было предостаточно. Во-первых, у него было много литературных врагов. Вообще при жизни на родине он был больше известен как критик, печатавший весьма нелицеприятные статьи о собратьях по перу. Во-вторых, автором некоторых мистификаций был он сам. Чего стоит запущенная им легенда, что в 1829 году он, как Байрон, бежал в Грецию бороться за ее свободу, но, не добравшись до Греции, почему-то оказался в Петербурге. Только в ХХ веке документально установили, что в это время По служил в американской армии под именем Эдгара А. Перри. Это тоже было в его духе: подписывая контракт на службу в армии, он скрыл свое настоящее имя под псевдонимом.
Сам факт, пусть и вымышленный, бегства поэта-романтика (к тому времени он уже написал свои первые поэтические опусы) из Америки в Россию весьма любопытен, это еще одна краска в необыкновенной личности По. Как и то, что первым из русских писателей, кто открыл его, был Федор Достоевский. И хотя влияние По на Достоевского не факт, но сон Ипполита в "Идиоте" написан методом, который изобрел именно По, автор "Падения дома Ашеров". Страшно не то, что происходит на твоих глазах, а то, что может произойти. То, что видишь, каким бы страшным оно ни было, еще можно осознать и как-то рационально объяснить. Но нет ничего страшнее страха перед страхом, который еще будет. Этот метод затем гениально использовал Лавкрафт, но и Достоевский - тоже. И Чехов в рассказе, который так и называется - "Страх".
Другой мистификацией По стал стилизованный под новостную статью в газете рассказ "История с воздушным шаром" о якобы готовящемся трансатлантическом перелете. Публика, разумеется, сошла с ума от этой сенсации, но мистификация быстро открылась. Однако из такой мистификации, а также из рассказа "Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля" затем и вырос Жюль Верн, признававший По своим предтечей.
О влиянии Эдгара По-прозаика на мировую литературу можно долго говорить. Но при этом не стоит забывать, что он был прежде всего великий поэт, возможно, самый великий поэт Нового Света. "Ворон", "Линор", баллада "Улялюм", написанная под впечатлением ранней кончины его возлюбленной Вирджинии, ставшей его женой в 13 лет, предвосхитили не только французский, но во многом и русский поэтический символизм.
Даже высокомерный Набоков скрепя сердце признавал влияние на себя Эдгара По. Недаром Гумберт в "Лолите" без ума от последнего стихотворения По "Аннабель Ли", и это безусловно является одним из главных "ключей" к пониманию романа. Так что Набоков по совести тоже должен был отдать десятую часть своих огромных доходов от "Лолиты" на памятник По.
Его похоронили на университетском кладбище в Балтиморе в самом дешевом гробу. Похороны были более чем скромные, на них почти никто не пришел. Америка легко расставалась с "критиком" Эдгаром По, не понимая, что он-то и является ее литературным пророком. Которого, как известно, нет в своем отечестве.