Более 90 произведений из 23 частных коллекций и фондов Великобритании, Израиля, Италии, Мексики, США, Франции и Швейцарии впервые представляют масштабно в России "последнего сюрреалиста" и одного из влиятельных художников ХХ века. Выставка в Эрмитаже, кураторами которой стали Дмитрий Озерков и Оксана Саламатина с американской стороны, не только первая выставка Роберто Матта в России, но и одна из крупнейших его ретроспектив со времен выставок в нью-йоркском МоМА, в Берлине в Национальной галерее, в Париже в Центре Жоржа Помпиду.
Роберто Антонио Себастьян Матта Эчауррен - так звучит полное имя художника - можно сказать, почти идеальный герой трансатлантического авангарда.
Почти, потому что под этим авангардом подразумевают все же в основном отчаянных футуристов - поэтов и писателей, экспериментирующих с языком. Прежде всего с языком английским. Считается, что в 1910-1940-х годах трансфер идей и новых форм происходил в "культурном треугольнике между Лондоном, Парижем и Нью-Йорком". Этот "треугольник" обязан своим появлением не только Версальскому договору 1919 года, но и эпохе громадных трансатлантических лайнеров, переплывавших из Старого Света в Новый или обратно за несколько дней. Роберто Матта, очевидно, не вписывается в это определение "трансатлантического авангарда". Он был одним из известных художников в "треугольнике" между Лондоном, Парижем и Нью-Йорком, но маршруты его судьбы складывались в более сложную геометрическую фигуру, одной из вершин которой была Латинская Америка.
Но при этом более "трансатлантического" художника трудно вообразить. Родившись в состоятельной семье в Чили, где говорили на испанском и баскском, получив архитектурное образование в Католическом университете в Сантьяго, он в 1935-м перебирается в Париж, где работает в студии Ле Корбюзье и, разумеется, общается с друзьями. Среди них много поэтов: Федерико Гарсиа Лорка, Пабло Неруда, Габриэла Мистраль. Гарсиа Лорка познакомил Роберто с Сальвадором Дали, и он предложил ему показать рисунки Андре Бретону. Тот купил несколько работ Матты и пригласил официально вступить в боевые ряды сюрреалистов. Так Роберто Матта стал сюрреалистом. Впрочем, он предпочитал говорить о "шрамах сюрреализма".
В 1939-м, с началом Второй мировой войны, Матта покидает Старый Свет ради Нового. Именно в Нью-Йорке у него состоится первая персональная выставка, там он получит известность, подружится с Джексоном Поллоком, Уильямом Базиотисом, Аршилом Горки. В 1948-м после самоубийства Горки, в котором друзья несправедливо обвинят Роберто Матта, художник уедет из Штатов обратно в Европу. "Шрамы сюрреализма", как и абстрактного экспрессионизма, останутся в его работах памятью о прошлом. Но художник будет искать путь меж горними откровениями мистицизма и стремлением к социальной справедливости.
Антибуржуазные левые взгляды отлично уживаются с сюрреализмом, но отнюдь не с абстрактным экспрессионизмом. Но вот у Матты ужились. На выставке можно увидеть картины 1952 года, посвященные суду над супругами Юлиусом и Этель Розенбергами, обвиненными в передаче секретных данных о создании атомной бомбы в СССР, и их казни на электрическом стуле. Контраст между серым, разделенным на отсеки пространством, и яркими цветовыми пятнами дополняется появлением странных мрачных монструозных фигур судей, похожих на смутные прообразы клонов из лукасовских "Звездных войн". Противопоставление биоморных фигур, в которых могут узнаваться черты идолов и насекомых, людей, кентавров и райских птиц, механистическому миру - одна из черт живописи Матты. Но любопытно, что пространство в его работах остается текучим, способным раскрываться, как коробка, или скручиваться в спираль, но только не статичным. Цвет становится способом представления силовых линий полей разных энергий.
Вот это нелинейное пространство, с которым работал Роберто Матта, и взято за точку отсчета для выставки в Эрмитаже. Дело в том, что идея сворачивающегося пространства-времени здесь увязана с теорией математика и теософа Петра Успенского о четвертом измерении. Лекции русского теософа пользовались успехом у англичан. Роберто Матту во время его приезда в Лондон привел на них приятель, тоже со "шрамами сюрреализма", художник Гордон Онслоу Форд. Отзвуки интереса к идеям теософа можно обнаружить, например, в альбоме акватинт художника 1994 года под названием "Душа Таро Телемы".
Идеи Петра Успенского (например, о том, что время - спираль) были в ходу и у поэтов "трансатлантического авангарда". Допустим, Юджин Джолас, придумавший журнал transision, может запросто в одной статье ссылаться на Ницше, Успенского и испанских мистиков. Для этих поэтов язык был ключом к тайнам космоса. Можно сказать, для Роберто Матты, "трансатлантиста" по жизни, таким языком стала живопись.