Повзрослевший Александр пытается донести до кардинала Барбарена, что такое положение дел недопустимо - педофил по-прежнему в церкви и среди детей. Тот охает, сокрушается, но ни лишать Прейна духовного сана, ни отстранять от служб не торопится. Поняв, что церковь не особенно стремится выносить сор из избы, Александр решает найти других жертв педофила в рясе, чтобы возбудить против него уголовное дело - Александра отец Прейна домогался больше 20 лет назад, и срок давности вышел. Поиски приводят к шокирующим результатам - правда, не все жертвы Прейна готовы об этом вспоминать. Тем не менее вскоре удается создать общество жертв "Свободное слово", которое намерено идти до конца и добиться для преступника справедливого наказания.
Участвовавшая в конкурсе Берлинского кинофестиваля картина Франсуа Озона в первую очередь заставляет, конечно, вспомнить оскароносную драму "В центре внимания", которая также была основана на реальных событиях и рассказывала о расследовании газеты Boston Globe, поведавшей миру шокирующие подробности о педофилах в рядах католических священников. Впрочем, на этом сходство двух фильмов по большому счету заканчивается. Именно профессиональная работа репортеров, скрупулезно собиравших доказательства преступлений, была основной темой картины "В центре внимания".
Озон концентрируется не на работе массмедиа (которые, разумеется, также подробно освещали лионский скандал), а на жертвах. Его камера последовательно скользит по лицам тех, над кем надругался Прейна, - Александра сменяет Франсуа, невротик-экстраверт, внезапно проникшийся жаждой мести. Эта жажда порой заставляет его выдвигать совершенно абсурдные идеи: ближе к финалу он, например, будет убеждать всех, что самолет, рисующий в воздухе огромный половой орган над собором на холме Фурвьер - отличная реклама для общества жертв педофилии. После Франсуа на авансцену выходит Эммануэль, который до сих пор при упоминании отца Прейна переживает эпилептические припадки и винит случившееся с ним в детстве во всех своих неудачах. В этой картине нет главного героя, это именно коллективный портрет жертв, которые устали держать свою боль в себе и вдруг начали говорить.
Абсолютно документальная основа картины (имена отцов церкви, совершавших преступления, и людей, покрывавших их, реальны) отчасти определяет и выбранный Озоном художественный метод. Это безэмоциональное мокьюментари с размеренным и усыпляющим ритмом, в котором говорящие головы в кадре изредка сменяются сценами выяснения отношений между главными героями и членами их семей, не все из которых готовы спокойно принять вскрывшиеся обстоятельства. Периодически включается закадровый голос - когда какой-то из персонажей фильма зачитывает свое письмо или цитирует исковое заявление.
Желание режиссера максимально снизить давление на зрителя и выключить любые эмоции можно понять - в данном случае его легко было бы обвинить в манипулятивности. Однако выбранная стилистика являет собой другую крайность - рыхлая драматургия при практически полном нежелании ставить именно художественные задачи, низводит этот фильм в разряд качественной, но скучноватой публицистики. Эта публицистика причем в какой-то момент начинает ходить кругами - зритель, в сущности, не узнает ничего нового, а фильм все продолжается и продолжается, доводя в итоге свой хронометраж до веских 2 часов 15 минут. Когда в финале идут титры, сообщающие о том, что случилось с обвиняемыми далее (фильм вышел в прокат во Франции пару месяцев назад, когда слушания по делу были в самом разгаре), невольно вздыхаешь с облегчением - и вовсе не из-за того, что зло, похоже, будет вот-вот наказано, а из-за того, что эта картина закончилась. Хочется, конечно, добавить "и слава богу", но более неподходящего случая для употребления этого оборота придумать сложно.