Перед нами образец кинематографической графомании, непригодной даже для того, чтобы в летнюю жару развлечь изморенных не очень требовательных зрителей. Но, похоже, делать максимально скучное кино на потенциально выигрышном материале для актера-режиссера Мартина Оуэна род хобби.
В своей предыдущей картине Let`s Be Evil он умудрился из актуального для молодежи антуража дополненной реальности сделать редкостную тягомотину, где действие происходило в тусклом подвале, и детишки в виртуальных очках под водительством робота в обличье секс-бомбы трудолюбиво повышали свой IQ. Теперь он снова заключает свой фильм в замкнутое пространство некоей комнаты, где на подобии коллективного сеанса психотерапии маньяки делятся своим опытом убийств. Можно предположить, что клаустрофобское малоподвижное кино становится его навязчивой идеей - над обеими картинами витает легкий душок психического сдвига.
В течение доброй половины фильма действия нет совсем - идет кино длинных, но не запоминающихся монологов. Усевшиеся в круг персонажи признаются в неодолимой тяге к убийству - говорят о нем, едва сдерживая сладострастную дрожь. Делятся технологическими подробностями своего первого опыта кровопускания: ну нравятся героям стекленеющие глаза потенциального трупа. Возможно, это и возбудит зрителей со склонностью к садомазо, но, как выразился один из персонажей, "у меня ощущение, что вы только и делаете, что говорите эти идиотские монологи". И это как раз то ощущение, которое испытываешь при просмотре: самое активное действие первой половины этого "экшн" - когда человек возьмет товарища за грудки. Я не тоскую по "экшн", для меня движение мысли увлекательней полета пули, но в этом "Клубе" не только движения, но и самой мысли нет: понять, зачем все это и о чем, невозможно. И уж полную сумятицу вносит упоминание о том, что в Москве подстрелили Сергея Рахманинова - видимо, здесь авторы решили сверкнуть эрудицией и для вящей достоверности назвали провалившегося агента именем смутно знакомого им композитора.
И только когда фильм перевалит через экватор, а ваши скулы скособочатся от зевоты, в нем начинает что-то происходить. И к финалу он, сорвавшись с цепей, упоенно опрокидывает на нас ушаты крови - явно пытается вернуть счастливое детство эпохи тарантиновского "Килл Билла", безнадежно отлетевшей в прошлое. Кровавые фонтаны, рассеченные надвое персонажи и горы трупов, громоздящие на экране, вкупе вызывают в памяти образ режиссера-Голема, который долго спал, а потом спросонок стал крушить все, что попалось под лапу, без разбора и смысла. Правда, в отличие от ужастика, здесь не страшно и не смешно - по-прежнему скучно. Даже в самые напряженные моменты. Потому что не за кого болеть, некому сочувствовать, нет среди персонажей ни одного, кого мы успели бы узнать и полюбить. Неумелость сценария и невнятность монтажа лишают фильм главного - эмоционального контакта со зрительным залом. Так не кино смотрят, а меланхолически пережевывают жвачку.
Если кому придет в голову повторить сей зрительский опыт, развинтив картину на составные части и исследовав места их сочленения, можно заметить, что изначально авторы затеяли по-водевильному ловкую интригу, где каждый сегмент, который валялся отдельно и бесхозно, потом займет свое место в пазле. Там есть элементы детектива, есть нити, которые к финалу должны сплестись, есть живой труп недостреленного сенатора и есть персонажи-хамелеоны - робкие простушки оборачиваются кукловодами. Есть намеки на длинные щупальца спецслужб, поставивших убийства на конвейер и соорудивших этот дьявольский клуб анонимных киллеров, чтобы играть планетой, как мячиком. Есть мотивы активного феминизма, мечтающего о владычестве новых боевых амазонок, - не женщины, а сплошные альфа-самки. Есть пылкое желание режиссера повторить подвиги раннего Тарантино и позднего фон Триера, но, как говорил Марчелло Мастроянни, "желание-то у меня есть…".
Есть даже один хороший актер - Гэри Олдмен в роли персонажа с безликим именем Man - Человек. Только уж поздно: зал по ходу опустел, скулы оставшихся ноют, и наслаждаться финалом мешает храп доброго зрителя в четвертом ряду.