На зрителей из прохладной Перми горячие испанские страсти, льющиеся со сцены бурным потоком, произвели неизгладимое впечатление.
В спектакле есть момент, когда актеры держат паузу, и, признаться, давно на пермских подмостках не было столь долгого и ненаигранного молчания. Это было молчание потрясения.
События пьесы разворачиваются в маленьком селении, в доме Бернарды Альбы, где кроме хозяйки живут пять ее дочерей и сумасшедшая старуха-мать. Начинается спектакль с отпевания - у Бернарды умер муж, отец четырех ее дочерей. Мать объявляет восьмилетний траур: теперь в дом нет доступа "ни мужчинам, ни ветру".
Между тем дочерям от 20 до 39 лет. И ни у одной нет жениха. А восьмилетний траур и вовсе сводит шансы девушек на нет - они обречены провести свои лучшие годы взаперти. Выхода два, но один другого не лучше: безумие или смерть.
По ходу повествования становится ясно, что дело не в испанской крови и не во влиянии времени, когда женское затворничество считалось естественным.
- Темы всех моих спектаклей вечные, они не имеют привязки к эпохе или стране, - говорит Диана Добрева. - Это проблемы человеческого сердца. История любви и борьбы за право любить. История о том, что происходит с женщинами, лишенными права проявить свои чувства, и на что они способны, чтобы отстоять свободу.
К событиям, которые разворачиваются на сцене, зрителей готовят еще до того, как они зайдут в зал. В фойе стоят блюда с лимонами (позднее они метафорически возникнут на сцене). Там же можно увидеть танцовщицу, отбивающую чечетку. Она спрятана в полупрозрачный куб из тонкой ткани, где бурлят чувства и играет кровь. Но до публики эмоции доходят в приглушенных тонах - это символизирует внутренний женский мир.
Хотя спектакль называют женским, производит впечатление он не только на слабый пол. Сидящий позади пермяк, глядя на страдания дочерей Бернарды Альбы, которые делят одного мужчину - Пепе Римлянина, в сердцах сказал: "Ну что, разве других Пеп у них нет!"
Специально для пермской постановки Диана Добрева дополнила пьесу поэзией Федерико Гарсиа Лорки, Мигеля Эрнандеса, Хуана Рамона Хименеса. Как говорят знатоки театрального искусства, это позволило сохранить "испанскую кровь" и одновременно сделало сюжет богаче, а образы героинь - глубже.