Иногда говорят, что Константин Николаевич Истомин - "художник для художников". Подразумевая, что любили его по крайней мере два-три поколения художников, прошедших ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН. Наряду с Фаворским, Истомин заложил основы той традиции, которую потом называли "школой ВХУТЕМАСА". С 1921 года он преподавал там живопись. Легенды о "дяде Косте", как звали студенты, как и его наставления и приемы, передавались его учениками новым поколениям даже в 1960-е годы, двадцать лет спустя после его смерти. Константин Николаевич говаривал: "Нужно, чтобы на вступительных экзаменах ученика спрашивали: "Какой символ живописца? - Вол. Что это обозначает? - Терпение. Кто это сказал? Ван Гог. Не знаете? - Катитесь". И при этом он разражался громовым генеральским смехом".
В этой истории - весь "дядя Костя". С его неистовым преподавательским темпераментом, рублеными фразами боевого артиллерийского офицера, за плечами которого была Первая мировая (с контузией, тифом и страшным опытом газовых немецких атак), с его мужественным стоицизмом и нежным преклонением перед Ван Гогом. "Он - мой Вергилий", - напишет Истомин в автобиографии 1926 года. И это многое объясняет. Не только появление репродукции автопортрета Ван Гога с перевязанной головой на заднем плане знаменитой истоминской картины "Вузовки"... Не только уходящие к холмистому горизонту "заплаты" полей на рисунке тушью 1920-х. Пейзаж Павловской Слободы под Истрой у Истомина обретает совершенно "вангоговский" вид. Даже завершающая стадия работы над живописью - "когда нужно придать вещи максимум энергии", - названа им "Ван Гог". Справедливости ради надо добавить, что предыдущие две стадии для краткости он называл "Матисс" и "Клод Моне".
"Анекдотично, что мои этюды, кроме пейзажных, писанных во время декретированного отдыха, свелись к одной теме: моя комната с фигурами, без фигур, но все время - моя комната", - напишет он не без самоиронии в автобиографии. В эпоху, когда востребованы мускулистые богини с отбойными молотками, героини у вагонеток и станков, он пишет пластичную хрупкую Лидочку, бывшую танцовщицу, пережившую перелом позвоночника, у окна, у зеркала, за столом, на диване...
Нет, он пытался написать метростроевку в трудовом облачении, но модель не явилась после пары сеансов, а плакатных персонажей Истомин не писал.
Его главный герой - свет. Завороженность светом, желание передать его через цвет - одна из важнейших тем мастера. Комната, залитая светом, девушка в розовом платье, стоящая с книгой против занавешенного тканью окна ("Утро"), выглядит прямой отсылкой к Матиссу. Розовая крыша дома в окне словно привет "Мастерской художника". Как, в какой момент эти цвета начинают оживать, дышать, превращаться в ослепительный свет, заполняющий комнату, а волшебный "розовый" начинает вибрировать? Бог знает.
Его архив сохранил его художник Леонид Казенин, которому Истомин передал свои бумаги перед отъездом в эвакуацию в Самарканд в 1941 году. Леонид Казенин же в 1950-е годы реставрировал значительную часть работ учителя: когда комнату Истомина освобождали для новых жильцов, работы мастера выбросили буквально на помойку двора на Мясницкой. Руководитель литографской мастерской отправил студентов выяснить, что за холсты без подрамников валяются во дворе, оказалось - картины Истомина. Часть холстов и акварелей подобрал Игорь Савицкий, тот самый, кто создаст потом знаменитый музей в Нукусе.
А под новый 1961 год в залах МОСХа на Беговой открылась первая выставка Истомина. Тогда, выступая на вечере памяти учителя, многие говорили, что Истомин художник недооцененный. Спустя еще почти шестьдесят лет это почти так же верно.