Портрет написан, правда вскрывается. Девушка, которая наотрез отказывалась, чтобы ее рисовали, смотрит на свой портрет и говорит: "Ой, плохо, мне не нравится. Давай еще раз, только нормально". Заказчица-мать устанавливает новый дедлайн и удаляется, оставляя художницу с моделью наедине - не считая горничной.
"Портрет девушки в огне", фильм с полностью женским кастом, сотворила француженка Селин Сьямма, известная, кроме прочего, по номинированному три года назад на "Оскар" мультику "Жизнь кабачка". За фильм она получила награду Каннского фестиваля в номинации "Лучший сценарий". Короче, догадаться нетрудно, где здесь собака зарыта: обе героини неровно дышат к своему полу, а к противоположному ровно дышат. Из чего вырастает классический сюжет: они любят друг друга, но им не суждено быть вместе, потому как мир жесток ("Лучший сценарий"!).
На месте художницы с тем же успехом мог оказаться и художник, ведь загвоздка-то вся отнюдь не в гендерной принадлежности и ориентации действующих лиц, а в том, что одному из лиц по происхождению не положено заводить отношения с кем заблагорассудится, согласно общепринятым правилам той поры, давным-давно исчезнувшим в цивилизованных странах. То есть, конечно, не с тем же успехом - будь в центре традиционная разнополая пара, очевидно, не видать Селин Сьямма никакого каннского приза. Похожий фокус недавно провернул чилиец Себастьян Лелио, взявший "Оскар" за "Фантастическую женщину" - там родственники пожилого семьянина после его смерти, наступившей в ходе утех с любовницей, почему-то отказывались с этой любовницей якшаться (ах да, потому что она транссексуал, не иначе). Впрочем, "Портрет" - объективно иного уровня кино.
Как эротическая костюмная мелодрама, делающая ставку прежде всего на визуальный ряд, на чувственную передачу романтических страданий и наслаждений, картина Селин Сьямма вполне себе котируется. Сплетения обнаженных тел в экстазе, свет ночной, ночные тени, тени без конца, и лобзания, и слезы, и все такое. Интересна, хотя и как минимум небесспорна, оригинальная трактовка мифа об Орфее и Эвридике, которая сюда приплетается для создания дополнительного образного измерения: дескать, художница - это Орфей, и Орфей в том мифе якобы оглянулся, так как Эвридика его попросила. Трактовка накладывается на перипетии сюжета, проявляется в виде чужеродно выглядящих хоррор-элементов (бледная призрачная фигура в темноте, жуть!) и в конце находит предметное воплощение в холсте и масле.
Помимо несомненной эстетической ценности фильм также в немалой степени познавателен. Из него можно почерпнуть массу подробностей об интимных и не очень аспектах быта француженок того временного периода, в котором разворачивается действие. Вышеупомянутая горничная - вы о ней, поди, забыли, и немудрено: она персонаж вообще необязательный, - так вот, вышеупомянутая горничная терзаема личными страстями, связанными с нежелательной беременностью. Эта побочная линия практически целиком представляет собой демонстрацию ряда манипуляций, производимых с целью избавиться от плода и включающих челночный бег, употребление специального отвара, размещение тела под потолком в вертикальном положении.
Иные подробности менее понятны: зачем втирать в подмышки (аутентично волосатые, между прочим) какую-то травку и прикладывать нагретые на огне и завернутые в тряпочку ракушки к причинному месту, достоверно определить не удалось. Данная тема еще ждет своего пытливого исследователя, и хочется надеяться, какая-нибудь из участниц следующего Каннского фестиваля - а число участниц престижных фестивалей теперь все чаще стремится превзойти число участников во имя гендерного равноправия - ответит на все животрепещущие вопросы.