Почему танкист Лавриненко получил звание Героя через 45 лет после Победы

Памяти танкиста посвящается...

Маленькая станица Бесстрашная Отрадненского района расположена в долине среди дымчато-голубых гор. Отсюда хорошо просматриваются снежные пики Кавказа. Редкие дома с большими участками раскинуты далеко друг от друга. Население - около 500 человек, и центром поселка являются дом культуры и школа N 28. В 1986 году силами краеведов ей присвоили имя Дмитрия Федоровича Лавриненко, а на втором этаже открыли музей. На стендах старые снимки, копии документов, перемежающиеся выписками из личных писем.

- Создание экспозиции в школе началось в 1984 году: редактор нашей районной газеты "Сельская жизнь" Станислав Филиппов оказался под Москвой и побывал на могиле Дмитрия Лавриненко. Узнал, что герой войны родом из нашей станицы. Приехал сюда, познакомился с директором местного музея Михаил Ложкиным. Вместе они стали искать информацию - вели переписку с однополчанами, которые видели его в бою и... тогда узнали о подвиге. У нас даже хранится копия наградного листа из центрального архива министерства обороны о представлении танкиста к званию Героя, составленное генерал-майором Михаилом Катуковым 5 декабря 1941 года. Получается, что награду просто не успели вручить, - рассказывает учитель технологии и кубановедения Светлана Кравченко.

Тем временем генсеком стал Михаил Горбачев, который сам родом с юга России и прекрасно знал, что Ставрополье граничит с Отрадненским районом Кубани. Ему-то и решили беспрерывно писать краеведы с просьбой вернуться к рассмотрению вопроса о присвоении Лавриненко звания Героя. Указ о награждении вышел накануне 45-й годовщины Победы.

- То, наверное, был первый и единственный день, когда в станицу приехали генералы и другие армейские начальники. Награды в торжественной обстановке вручили двоюродному брату героя - Ивану Ивановичу Кравченко. В тот же год в центре станицы на постаменте установили гусеничную машину, списанную из Майкопской танковой части. Дмитрий родился в день танкиста - 10 сентября. Мы его не забываем и каждый год возлагаем к его памятнику цветы. А еще к нам в музей постоянно приезжают ребята из соседних районов, - подытоживает учитель.

Мечта учителя

Увы, человеческая память коротка - несмотря на большое количество родственников Лавриненко, мало кто может рассказать достоверно о его жизни. Так сложилось, что из-за частых вынужденных переездов, выпавших на отроческие годы Дмитрия, - у него не осталось друзей, среди однополчан уцелели единицы. И только мама, Матрена Прокофьевна, прожившая 94 года, помогла пролить свет на характер сына.

- Помню, во время учебы мой муж целый месяц жил у Матрены Прокофьевны в Армавире (где она получила квартиру). И я с ней встречалась - она показывала мне альбом фотографий, его молодую жену Нину. Рассказывала, что сын был послушный, скромный, не курил, а на войне носил кисет, чтобы угощать табаком товарищей, - рассказывает Людмила Кравченко.

- Митина невеста, Нина, родом из села Андрюки на Украине. Хотела на доктора выучиться, да война перебила, а на фронте сестрой милосердия была, - рассказывала мама Матрена Прокофьевна друзьям, которые бывали у нее дома. - Они поженились, когда уже шла война. Помню, первый раз домой Митя ее, свою невесту, прямо на танке привез, мы же тут, в военном городке, жили. Вылезли из люка, он ее снял с гусеницы, ухватил и несет в комнату, а она вырывается, стеснительная такая. Жалко, пожить им не пришлось. Нину в Армавире бомбою в сорок втором убило. Их поезд стоял на путях, она у командира отпросилась к маме сбегать - ко мне, значит. Он отпустил, потом ждет - нету. Пришли военные ко мне: "Где невестка?". А ее у меня вовсе и не было - не добежала. Как раз немецкие самолеты бомбы на город бросали, под одну из них она и угодила.

Семья Лавриненко в дореволюционные годы слыла зажиточной - имела свою молотилку и большое хозяйство. Отец Дмитрия, Федор Лавриненко, - красногвардеец, погиб в годы Гражданской войны, а мать Матрена Прокофьевна сначала руководила столовой, а затем стала председателем станичного совета хутора Сладкий. Сына она воспитывала в одиночку.

В 16 лет, окончив курсы при Армавирском педтехникуме, он стал вести уроки в школе. Коренастый, живой, с густыми бровями, он почти ничем не отличался от учеников. На переменах на равных состязался с ребятами, играл, шутил. Но как только раздавался звонок, Дмитрий преображался до неузнаваемости - и откуда брались не по годам завидные начитанность и обстоятельность? По его инициативе в школе возникли драмкружок, струнный оркестр, спортивные секции.

Его бывшая ученица Дуся Захарченко, проживавшая в станице Вознесенской, вспоминала: "Признаться, мы, девчонки, были просто влюблены в своего учителя, но он или не замечал, или делал вид, что не замечает. Уроки Дмитрий Федорович проводил раскованно, с выдумкой, с фантазией. И что удивительно: вел занятия сразу в двух классах - помещение одно, а класса два, второй и четвертый, по два ряда парт занимал каждый. Вечно приносил с собой редкие книжки, какие-то плакаты, самодельные диаграммы, и никто в классе не отвлекался, уроки проходили интересно. Не без его влияния я стала учительницей".

В 1934 году он призвался в армию. На службе в кавалерии у него созрела мысль поступить в Ульяновское танковое училище. Однажды дома во время отпуска он так и заявил: "Если хотите знать, мама, я и на танке буду кавалеристом. Ну, подумайте, звучит? Танкист-кавалерист!". И действительно, его танковые атаки будут отличаться особой лихостью, свойственной заядлым конникам.

Ночная атака

Свой боевой счет на войне командир взвода Лавриненко открыл 4 октября 1941 года, когда в составе 4-й танковой бригады помешал продвижению на север немецкой механизированной группе, захватившей Орел. В те часы передовые части атаковали до шестидесяти вражеских танков, 34 из которых так и остались обугленными на поле, четыре машины уничтожил сам Дмитрий Федорович.

Его бесстрашие и хладнокровие в атаках сразу привлекли внимание товарищей по оружию и высшего руководства. Однополчане вспоминали, как его храбрый экипаж лунной ночью прорвался через занятую немцами деревню Шишкино. Причем он не просто проскочил ее, а "проутюжил", передавив на улицах мотоциклы и вызвав всеобщую панику.

18 декабря 1941 года начались бои на подступах к Волоколамску. Отступая, фашисты изо всех сил пытались задержать продвижение русских частей, чтобы дать возможность без потерь отойти своим главным силам. Танковая рота Лавриненко действовала в авангарде подвижной группы в районе деревни Гряды. Ворвавшись в предрассветные часы на тихие улочки, танкисты застали гитлеровцев врасплох: те выбегали из домов в нижнем белье и сразу попадали под шквал огня. Неожиданно на шоссе появились 10 фашистских бронемашин с пехотным десантом и орудиями, группа стала заходить в тыл. Вовремя разгадав ловушку, Дмитрий Лавриненко повернул свои танки им навстречу. Тут же подоспели и наши главные силы. В итоге немцы были взяты в клещи. В этом последнем бою Лавриненко уничтожил тяжелый танк, два орудия и до полусотни фашистов. Казалось, что он заговорен от смерти и умел выйти целым из самой сложной ситуации. Однако в тот напряженный морозный день он погиб по нелепой случайности - после доклада командиру 17-й танковой бригады, тоже входившей в состав подвижной группы, на обратном пути его "поймал" крохотный осколок взорвавшейся невдалеке мины...

Тело Дмитрия завернули в плащ-палатку и похоронили рядом под березой. Позже 22 марта 1967 года останки героя перевезли в деревню Деньково в братскую могилу, где покоятся 1400 человек. Но память о его подвиге не забыта. В знакомстве с родственниками танкового офицера в станице Бесстрашная мы узнали, что многие его потомки стали профессиональными защитниками родины.

"У меня двое сыновей - военные. Старший окончил Краснодарское училище связи имени генерала армии Штеменко, работает в военной полиции Санкт-Петербурга, а второй после срочной службы попал в морской флот и сейчас защищает рубежи России. У моей двоюродной племянницы тоже двое сыновей - один учится в военном училище, а второй служит по контракту. И таких примеров не один", - говорит Светлана Кравченко.

"Ни один казачий конь не догонит"

"Дорогая маманя! Шлю вам низкий сыновний привет из крутого яра, поросшего вековыми соснами, - с нежностью обращается Дмитрий к своей маме Матрене Прокофьевне в письме от 6 ноября 1941 года. - Ваши письма я еще не получил, о чем очень жалею, потому что соскучился о Вас здорово. Правда, писем не получал еще никто из моих товарищей. Мы на танках так носимся, что нас ни один казачий конь не догонит, не то, что почта.

Моя миленькая, старенькая маманя! Вы обо мне не очень беспокойтесь. У нас здесь все спокойно. Ну а если немец стреляет, мы ему поддаем жару. Я выполняю все, что вы мне советовали: не лазить под пулю. Сам я не лазаю, это они иногда гоняются за мной, но я не такой уж глупый..."