Но я сейчас не про войну. Про войну эту и так все известно. Я про то, как живут сейчас ее солдаты.
Александр Пшеницын перед армией прыгал с парашютом. Специально - чтобы взяли в ВДВ. Его и взяли - и отправили в Афганистан. В 1985-м, через 9 месяцев после приезда в Кабул, Пшеницын подорвался на мине. С тех пор он стопроцентно слепой.
Прослужил мало, чинов и званий не заработал. Потом уже, после ранения, вручили ему орден Красной Звезды. Да местная пушкинская администрация выдала участок земли, на которой Сашины родители построили щитовой домик без удобств. Вот и все, во что государство, которое он защищал с оружием в руках, оценило заслуги воина-интернационалиста. Ни тебе доплаты к пенсии, ни даже необходимых лекарств... Впрочем, льгота на лекарства была, но Александр от нее отказался - нужных таблеток в льготных аптеках все равно никогда нет. А заменив льготу денежной компенсацией, инвалид получил пусть крохотную, но прибавку к пенсии, которая у него сейчас составляет 15,8 тысячи рублей. "Есть еще льготы на оплату услуг ЖКХ и на проезд. Да каждый год дают путевки в санаторий", - перечисляет ветеран.
Ему, в общем, хватает, если не случается чего-то из ряда вон выходящего. Но вот пришла нужда подремонтировать развалившийся дом.
Пришлось искать личные выходы на высшие эшелоны власти. Без этого в помощи отказывали все - и чиновники в городской администрации, и общественники во Всероссийском обществе слепых и Союзе ветеранов Афганистана. Формально государство Пшеницыну ничего не должно - все положенные по статусу преференции он получает исправно. А как слепой инвалид, живущий вдвоем с 85-летней матерью, должен латать себе крышу - никого не касается.
Помогать начали только тогда, когда на дырявую кровлю и обвалившуюся веранду в доме Пшеницына обратил внимание сам губернатор Подмосковья. Тут Александру, можно сказать, повезло - не помогли бы влиятельные люди "докричаться" до губернатора, до сих пор жил бы, наверное, в развалюхе.
Как от такой жизни слепой ветеран не озлобился - непонятно. А он на вопрос "тяжело ли вам жить?" отвечает: "Нет, не тяжело. Привык. У других еще хуже, вон один сослуживец несколько лет оформляет инвалидность, не может доказать, что его ранение - боевое".
Живет Пшеницын почти затворником. На улицу без сопровождения не выходит. Это только слепые с рождения неплохо ориентируются в городской суете, а ослепшие во взрослом возрасте города боятся. Хотя, как утверждают в пушкинской администрации, в городе для незрячих людей есть необходимая инфраструктура - светофоры со звуковым сопровождением, тротуары и автобусные остановки с тактильной плиткой. Но куда по ней ходить?
Первые годы после демобилизации Александра Николаевича еще приглашали в школы - рассказывать детям о патриотизме и интернациональном долге, а потом о ветеране постепенно забыли. Года три уже не звонят и из местного общества слепых. А Пшеницын о себе и не напоминает. Во-первых, не знает, как. "Здравствуйте, пригласите меня куда-нибудь" - так напоминать не хочется, а больше и поводов нет. А во-вторых, он не очень общительный и совсем не настырный. Один раз откажут, больше и не попросит.
Летом он занимается огородом, в холодное время года единственное развлечение - поездка в санаторий. "В одну из таких поездок познакомился с парнем из Санкт-Петербурга, который тоже служил в Афгане. Он говорит: хочешь опять с парашютом прыгнуть? У меня аж сердце зашлось, - вспоминает Пшеницын. - И ведь прыгнул! Тот парень все мне организовал - и вертолет, и инструктора. Солдаты стараются друг друга поддерживать".
Вот такой Афган.