В июле 1941 года судьба свела моего прадеда генерала Константина Рокоссовского с полковником Михаилом Малининым, который в ходе боев за Смоленск возглавил штаб Ярцевской группы войск, затем ставшей 16-й армией Западного фронта. Как вспоминал мой прадед, командовавший этой армией, они "сработались, а впоследствии хорошо, по-фронтовому, сдружились". С этого момента и до осени 1944 года Рокоссовский и Малинин были неразлучны. Переходя с 1-го Белорусского фронта на 2-й Белорусский, прадед не взял с собой, как обычно, начальника штаба только потому, что понимал, что тот нужен Жукову, чтобы брать Берлин. Крепкую фронтовую дружбу Рокоссовский и Малинин пронесли через всю жизнь, и она передается в наших семьях из поколения в поколение. О ней в канун 120-летия со дня рождения Героя Советского Союза генерала армии Михаила Сергеевича Малинина мы поговорили с его внучкой Надеждой.
Мой прадед понял, что сработается с новым начальником штаба, уже на следующее утро после знакомства. Он вспоминал: "Подъезжает на мотоцикле девушка-красноармеец: "Завтрак товарищу командующему". "Откуда?" - спрашиваю. "Из штаба". Нужно сказать, что до этого Рокоссовский, как и все в первые недели войны, спал под сосной или в машине, ел из солдатского котелка. "Вилка и свежая салфетка показались вещами из другого мира", - писал он. А как Михаил Сергеевич попал под Смоленск?
Надежда Малинина: Начало Великой Отечественной он встретил в Москве, будучи начальником штаба 7-го механизированного корпуса. Именно этот корпус преобразовался в знаменитую 16-ю армию, там дедушка встретил не только Константина Константиновича, но и командующего артиллерией Василия Ивановича Казакова, а потом командующего бронетанковыми войсками Григория Николаевича Орла и других военачальников, которых потом называли "командой Рокоссовского". Это была дружба, которая продлилась до последних дней жизни моего деда.
Когда Верховный главнокомандующий Сталин назначил Рокоссовского командовать Брянским фронтом, он спросил, кого прадед мог бы порекомендовать на свое место в 16-й армии, и тот назвал Малинина. Но Михаил Сергеевич отказался. Почему всю войну он оставался начальником штаба, хотя ему было по силам командовать фронтами?
Надежда Малинина: Я вообще не согласна с теми, кто говорит, что дед находился в тени маршалов. Он всегда был на своем месте. Он был прекрасным аналитиком, стратегом, а как он умел работать с картой! У нас в семье рассказывали, что у него была уникальная способность: когда он склонялся над картой, он как будто видел, как передвигаются войска. Это была его стихия. Кроме того, он никогда не рвался на первые роли. Он был человеком осторожным и понимал, что командующий всегда рискует больше, чем все остальные. Хотя, конечно, в то время на фронте они все рисковали одинаково. Например, в июле 1943-го на Курской дуге командование Центрального фронта запланировало артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось до половины боевого комплекта снарядов и мин фронта. Ее следовало начать за час до наступления противника, когда немецкие войска уже заняли исходное положение. И вот перехваченные разведкой фронта немецкие саперы показали, что наступление назначено на три часа утра 5 июля. Времени советоваться с Москвой не было, и в два часа Рокоссовский отдал приказ о начале операции. Час прошел, а нападение противника все не начинается и не начинается. Жара, июль, они сидят в штабной землянке, смотрят друг на друга, и, наверное, в этот момент у каждого из них перед глазами проносится вся жизнь, каждый думает: может, я ошибся?
Дед вспоминал, что с них лился пот, они сидели в мокрых мундирах, но напряжение было так сильно, что они этого не замечали. Наконец, Рокоссовский встал и объявил: "Друзья, я все беру на себя. Я командующий, я принимал решение, я и должен отвечать". Но тут встал мой дед, за ним Казаков и другие члены штаба и сказали: "Нет, Константин Константинович, мы вместе принимали это решение и отвечать будем тоже вместе". И вдруг они услышали шум - началось немецкое наступление, команда Рокоссовского все сделала правильно. И, кстати, этот командный дух тоже был очень важным аргументом: дед понимал, что у них складываются такие отношения, что они все вместе могут совершить нечто важное. И это нельзя прерывать, нельзя останавливаться.
Рокоссовский вспоминал, что Михаил Сергеевич "с первых же дней показал себя умницей, опытным и энергичным организатором". Кстати, и после войны Малинин опять был начальником штаба, но Группы советских оккупационных войск в Германии.
Надежда Малинина: Да, и, между прочим, занимался в том числе организацией безопасности советской делегации во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Это было вдвойне непросто, учитывая, что в начале апреля 1945 года у него родилась дочь Валентина. А поскольку бабушка Надежда Григорьевна Грекова в то время была председателем Верховного Совета БССР и зампредом правительства, она была очень занята и свою новорожденную дочь оставила мужу. Конечно, там еще были дедушкина теща и адъютанты, но фактически тетя Валя до возвращения в Москву жила с дедушкой.
А ведь в роли свахи у Михаила Сергеевича и Надежды Григорьевны выступил Рокоссовский...
Надежда Малинина: В ноябре 1943 года Надежду Григорьевну Грекову направили в Гомель для проведения сессии Верховного Совета на освобожденной территории Белоруссии. В штаб Первого Белорусского фронта позвонил Сталин и поручил Рокоссовскому обеспечить необходимые условия для работы правительственной комиссии, которую возглавила Грекова. Константин Константинович пообещал, что сделает все возможное. Под конец Сталин как бы между прочим сказал ему, что, мол, там у вас Малинин - вдовец, а Грекова разведена, вот хорошая была бы пара. В нашей семье считается, что это было начало совместной жизни бабушки и дедушки.
Константину Константиновичу была отведена роль этакой феи-крестной, потому что, хотя вряд ли он мог сказать об этом дедушке напрямую, но, наверное, дал понять, что нужно обратить внимание на гостью. Бабушка произвела на дедушку "ураганное" впечатление. Она была не только очень красивая, но и мудрая, самобытная и главное - яркая и необычная. Это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. 3 мая 1944 года они расписались в Овруче. Без колец, очень скромно. Это был, наверное, самый счастливый день в жизни этих людей. Дедушка обрел не просто верного друга и соратника, он обрел музу, которая его окрыляла.