Погружены в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели!
Оцепенели маленькие ели,
И было небо тёмное, без звёзд.
Какая глушь! Я был один живой,
Один живой в бескрайнем мёртвом поле!
Вдруг тихий свет - пригрезившийся,
что ли?
Мелькнул в пустыне, как сторожевой...
Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу, - последняя надежда! -
И услыхал, отряхивая снег:
- Вот печь для вас... И тёплая одежда... -
Потом хозяйка слушала меня,
Но в тусклом взгляде жизни было мало,
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала...
Как много жёлтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл семейных фотографий!
Огнем, враждой земля полным-полна,
И близких всех душа не позабудет...
- Скажи, родимый, будет ли война?
И я сказал:
- Наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог... ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет...
И вдруг опять: - Не будет, говоришь?
- Нет, - говорю, - наверное, не будет!
- Дай Бог, дай Бог...
И долго на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей? Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею
в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
- Господь с тобой! Мы денег не берем.
- Что ж, - говорю, - желаю вам здоровья!
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью...
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле, и нет тебе покоя...
1964
Стихотворение "Русский огонек" знакомо мне с детства, но почему-то никогда не думалось, что женщина, приютившая замерзающего путника, - реальный человек.
Глухомань, лютый мороз, изба с пожелтевшими снимками на стене, разговор с хозяйкой о войне... - всё это было с Николаем Рубцовым зимой 1963 года.
Поэт шел тогда от станции в родное село Никольское, и мог бы, заблудившись, погибнуть, если бы не огонек деревни Аникин Починок. Взяв курс на этот огонек, Рубцов нашел спасение в доме Марии Богдановой.
Обо всем этом я узнал из книги Андрея и Марины Кошелевых "Толшма: от устья к истокам"*. Честно говоря, о реке Толшме я ничего до этого не слышал, хотя и жил много лет в Вологде.
Оказалось, что Толшма, правый приток Сухоны, - река особенная. В долине Толшмы, в деревушках, разбросанных по ее берегам, родилось одно из вершинных явлений русской поэзии - лирика Николая Рубцова. В стихах поэта можно найти и паромную переправу, и Сиперовский лес, и Монзенскую железную дорогу, соединявшую лесную глушь с остальным миром.
Здесь, в детдоме села Никольского, прошло военное детство Коли. Его здесь помнит каждая изба. Это о Никольском он сказал: "Мать России целой - деревушка. Может быть - вот этот уголок..." В этом уголке Коля написал первые стихи и встретил первую любовь. Потом вернулся сюда после службы на флоте.
Любовь к поэзии Рубцова привела на Толшму жителей подмосковного Зеленограда Андрея и Марину Кошелевых. Они купили здесь дом и стали совершать экспедиции по рубцовским местам. В эти путешествия втягивалось всё больше и больше москвичей, вологжан и людей со всей страны.
Книга-альбом "Толшма: от устья к истокам" дает представление об этих странствиях благодаря фотографиям Андрея Кошелева. Его снимки - зримое эхо поэзии Николая Рубцова. В них есть тайна, и как жаль, что я не могу расспросить о ней самого Андрея - он ушел в июле прошлого года. Спрашиваю Марину: "Наверное, Андрей и сам писал стихи?"
"Нет, не писал, - отвечает Марина, - но у него был тонкий слух, и он слышал все то, что слышал Рубцов..."
Полвека назад красота Толшмы дарила поэту вдохновение, спасала его от тоски. Теперь стихи Рубцова спасают эти места от запустения и забвения.
Возрождается храм Николая Чудотворца в селе Никольском. Прошлой весной на здешнем поле после многолетнего запустения провели первую борозду, а осенью собрали урожай. Очищены от мусора берег и березовая роща. Летом на Толшме проходят "живые уроки". Местные жители показывают городским ребятам устройство водяной мельницы и бани, угощают блюдами толшменской кухни.
А дом Марии Богдановой купили жители Петербурга. Мечтают устроить в нем музей "Русского огонька".
*А. и М. Кошелевы. Толшма: от устья к истокам. Альбом-путеводитель. АНО "Бирюзовый дом". - Вологда, "Древности Севера", 2019.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru