На нее ходят семьями: детишки, как взрослые, оценивают сказочный вокал и почти джазовую плотность звучаний оркестра; взрослые, как детишки, восторгаются тем, что тыква взаправду, на глазах становится каретой, а бегающие по сцене белые мыши - породистыми рысаками, несущими нас прямо в космос. И все уходят, переполненные ранее не слышанными мелодиями.
Оперу в 80-е годы написал бакинец Леонид Вайнштейн, ученик Кара-Караева, и ее премьера тогда прошла в Театре оперы и балета имени Ахундова; в Москве ее ставят впервые. При кажущейся простоте искрящейся юмором музыки она ставит перед исполнителями достаточно сложные задачи - и вокальные и актерские. Но в целом оставляет ощущение невесомости, праздничности, света - такое послевкусие обычно остается после старых диснеевских фильмов времен "Пиноккио" и "Белоснежки". Кино в спектакле вообще отдается щедрая дань: Золушка смотрит на телевизионной панели всеми любимый фильм Надежды Кошеверовой с Яниной Жеймо, а на бал является точь-в-точь прекрасной Принцессой из "Красавицы и чудовища"; сходство усиливается активным участием в шоу разгулявшейся утвари - Утюга, Чайника, Метлы и Кочерги. Сам бал, словно в Стране лилипутов, разворачивается на фоне громадных настольных часов с фарфоровыми финтифлюшками, и от перепада габаритов начинает казаться ожившей миниатюрой. Эта "Золушка" - настоящий бенефис изобретательных Игоря Нежного (сценография) и Татьяны Тулубьевой (костюмы): дух захватывает, когда обычная кухня современной многоэтажки, где кашеварит Золушка, вдруг раздвигается до габаритов вселенной, и на нас из звездных глубин космоса уже надвигается совершенно настоящая, зависшая в пространстве Луна. Повинуясь фантазии художников, голографические проекции - предметы, транспортные средства и животные - играют на сцене наравне с актерами, столь же реальные и на взгляд осязаемые - их можно потрогать. Несколько секунд - и сиротское платье становится белоснежным бальным, слетевшим прямо с небес. Когда-то кинозрители изумлялись способности нарисованного Микки Мауса танцевать на экране вместе с живым Джином Келли - сегодня еще более эффектные трюки, фокусы и перевоплощения стали возможны в театре: на Большой Никитской возникло шоу бродвейского качества.
Постановщик спектакля Илья Ильин замечательно чувствует сказку и умеет создать ее особую, вибрирующую затаенным восторгом атмосферу - он это доказал уже в "Волшебной флейте" Моцарта. В "Золушке" единство интонации соблюдено совершенно волшебным образом: действие как бы перенесли в прозаическую современность - а мистическая вера в добро и свет осталась с нами и действительно творит чудеса. Романтическая любовь Золушки и Принца (ими в этот вечер были обаятельные Анастасия Белукова и Виталий Фомин) прекрасно уживается с заменившим Фею Сказочником, он же Волшебник, Маг и Шут (Михаил Никаноров), с фарсовыми фигурами злобных сестричек (Ольга Давыдова и Мелания Заридзе) и Мачехи - ее, как бы резвяся и играя, изображает бас Александр Киселев. Зал и сцена мгновенно обращаются в единый сказочный мир, в который отлично вписывается былинный интерьер этого театрального зала - туда постоянно спускаются то Сказочник, то Принц с Шутом пройдут по рядам в поисках загадочной незнакомки, примеряя хрустальный башмачок счастливым зрительницам.
В "Геликоне" и оркестр и дирижер утоплены глубоко в яме - возможно, это лучше для звукового баланса, но это хуже для зрителей: дирижер гармонично входит в музыкальное зрелище. Как тот Сказочник, он все скрепляет и одухотворяет своим магическим мановением. По большому счету, он и есть волшебник музыкального театра, и его жест столь же важен для зрителя, как для певца на сцене. За невидимым пультом кудесничал невидимый Ялчин Адигезалов, и над зрелищем витало его сердцебиение, вероятно, очень доброго и мудрого творца и человека.
И театр и зал явно полюбили эту музыку, не говоря о сюжете, и даже ожидавшие пришествия второго Россини быстро смирились с иными условиями игры, охотно в нее включились и потом долго не отпускали создателей этого чуда со сцены. Они, похоже, в этот вечер тоже поверили, что сказка не осталась в пропыленных книжках нашего детства, что она - вот, рядом, жива, здорова и актуальна. А дети, судя по их физиономиям, всегда это знали.