Что это было: намек на проблемы с финансированием, признак творческого кризиса, стагнации или сложности планирования - сказать крайне затруднительно. Один из оперных фестивалей-долгожителей в России, всегда радовавший стабильностью ситуации, внезапно дал слабину, не предъявив публике новую премьеру, являвшуюся до сих пор частью его многолетней традиции.
"Богема" - одна из самых популярных опер в мире, но выбирать ее в качестве сочинения для концертного исполнения показалось несколько наивным для такого солидного смотра. Куда объяснимей и достойней было бы увидеть в жанре концерта такие названия как, скажем, "Орлеанская дева" Чайковского или "Мазепа" Чайковского, требующие кропотливой подготовки как с музыкальной, так и с постановочной сторон. Но и для "Богемы" можно было собрать состав попредставительней, чем был явлен. Впрочем, к исполнительскому уровню выбранных солистов, равно как к оркестру под управлением дирижера-резидента Марко Боэми, главного казанского итальянца придраться было трудно. Примадонна Татарской оперы Гульнора Гатина в партии Мими очень эффектно смотрелась на фоне своих партнеров, среди которых был египетский тенор Рагаа Эльдин Морси и солисты из Москвы, Петербурга и Киева.
За десять дней фестиваля в десяти операх от "Царской невесты" Римского-Корсакова и "Пиковой дамы" Чайковского Пуччини до "Аиды" и "Набукко" Верди и "Сююмбике" Ахияровой выступили солисты из России, Беларуси, Украины, Египта. В буклете фестиваля значились также Германия и США, единично представленные баритоном Борисом Стаценко и басом Михаилом Светловым. Из Италии приезжали два солиста - меццо-сопрано Памела Борри и бас Карло Коломбара, но оба были сняты с дистанции до выступления в силу разных причин, в том числе несоответствия профессиональным нормам. Казанский оперный фестиваль давно изумляет критическую общественность отторжением новых режиссерских и исполнительских тенденций в мировом оперном театре, исповедуя принципы театра сугубо традиционного, стремительно скатывающегося в сторону провинциального.
В "Трубадуре" Верди, поставленном Ефимом Майзелем несколько лет назад, можно было обнаружить черты постановки этой оперы из Метрополитен Опера, а в "Риголетто" Верди - сильное копирование знаменитого одноименного фильма-оперы Поннеля. Оба этих спектакля предстали на фестивале в очень странном, душном и обветшалом состоянии, с ленивой массовкой, с полулюбительским мизансценированием, с множеством технических неряшливостей, не говоря о посредственных, ремесленнических музыкальных трактовках. Хотя ухо меломана в "Трубадуре" все же радовала солистка Большого театра Анна Нечаева в партии Леоноры, а в "Риголетто" - казанская дебютантка Айгуль Хисматуллина в партии Джильды и частый гость Казани - тенор Алексей Татаринцев в партии Герцога. Экстравагантно прозвучала в партии Марины Мнишек в "Борисе Годунове" Мусоргского и молодая Полина Шамаева, известная по телеконкурсу "Большая опера".
Казань - город с пересечением множества разных традиций, в том числе консервативного толка, сумела за последнее десятилетие вырваться в лидеры по ряду позиций. По дороге из аэропорта можно наблюдать как феерически стремительно разрастается этот город будущего, где наряду с современными, модно спроектированными районами высоток встречаются броские элитные коттеджи скандинавского толка, что говорит о высоких вкусовых запросах жителей. Однако, на оперном фронте здесь упорно происходит сдерживание прогрессивных инициатив в пользу консерватизма, приводящего к застою. А ведь опера - не что иное, как дитя свободы, которое, как известно, законов всех сильней и в цифровую эпоху смешно обороняться нафталином, так неполезным для здоровья.