Ольга Александровна, вы машину водите?
Ольга Егорова: Да, уже больше 30 лет, но в последнее время нечасто - только в субботу и воскресенье.
Гаишники вас останавливали за нарушения?
Ольга Егорова: Были случаи. Но я редко нарушаю и сразу извиняюсь - прошу прощения пятьдесят раз, и меня отпускают.
А можно ли обычному водителю в суде доказать, что гаишник был не прав или что камера ошиблась? И как, например, достучаться до мирового судьи, у которого просто поток этих дел?
Ольга Егорова: Достучаться можно. И можно ситуацию изменить. Но для этого у водителя в обязательном порядке должен быть видеорегистратор.
А если его не принимают в качестве доказательства?
Ольга Егорова: Сейчас обязательно принимают в качестве доказательства записи видеорегистратора, их исследуют. Только водителю нужно заявить об этом в судебном заседании.
К сожалению, приходят люди и молчат либо ищут какие-то способы, как выйти на судью, чтобы как-то этот вопрос решить. Но так не делается. Если ты прав, надо спокойно прийти в суд, спокойно дать свои показания, заявить ходатайство, что-то истребовать, исследовать.
Я вам расскажу очевидный пример. 70-летний водитель в Тушине повернул на перекрестке, когда загорелась зеленая стрелка. В это время в него со встречной влетела дорогая иномарка.
Сотрудники ГАИ посчитали, что виноват пенсионер - не увидел, что стрелка не загорелась, и повернул.
Человеку 70 лет, он, конечно, в растерянности сначала был. Но потом собрался, взял запись видеорегистратора, пошел в суд, настоял на том, чтобы ее посмотрели. И мировой судья прекратил дело - выяснилось, что виновен другой водитель, который проехал на красный.
Судья все-таки обязан принимать доказательства, которые предоставляет водитель?
Ольга Егорова: Да. Если судья будет отказывать, то он должен письменно мотивировать, почему он не принимает это доказательство. Если не приняли, то водителю надо писать жалобу в апелляционную инстанцию.
А если ошибается судья при вынесении решения?
Ольга Егорова: Ошибки могут быть, тем более когда документы поступают как на конвейере. И могут даже ошибиться с датой рассмотрения, когда направляют повестки: например, повестку направили на 10-е, а 8-го дело рассмотрели. И такие случаи бывают, и они, безусловно, основание к отмене решения.
Еще одна из широко обсуждаемых тем - решения о заключении под стражу судьи стали выносить чаще или реже?
Ольга Егорова: Тенденции меняются из года в год, все зависит от числа поступивших ходатайств. В сравнении с 2018, 2019 годами число решений о заключении под стражу снизилось. В этом году меня даже поблагодарил начальник управления ФСИН по Москве Сергей Мороз за то, что мы разгрузили столичные следственные изоляторы. И теперь они не переполнены.
Мы стараемся вообще не применять содержание под стражей для предпринимателей - по экономическим преступлениям.
Сто процентов отправляем в СИЗО тех, кого опасно оставлять на свободе, - обвиняемых в убийствах, грабежах, наркоторговле. Если говорить о цифрах, то в 2019 году в районные суды поступило 9 тысяч ходатайств об избрании заключения под стражу, 30 тысяч - о его продлении, 700 ходатайств об избрании домашнего ареста, 4,2 тысячи - о его продлении и всего 3 материала о залоге.
В Московский городской суд в 2018 году поступило 2,6 тысячи ходатайств о продлении содержания под стражей, более 400 - о продлении домашнего ареста. В 2019-м было 3,9 тысячи ходатайств о продлении заключения под стражей, более 650 - о продлении домашнего ареста.
Ольга Александровна, как вы относитесь к предложению расширить возможности судов присяжных? Это облегчит или усложнит работу судьям?
Ольга Егорова: Я думаю, что облегчит. Во-первых, мы давно уже в Московском городском суде работаем с судом присяжных. В 2019 году всего рассмотрели 45 уголовных дел, часть из них - с присяжными, и по пяти делам был вынесен оправдательный вердикт.
То есть нельзя сказать, что суд присяжных повально всех оправдывает. Суд присяжных - это суд факта. Если прокурор добился результата и ему поверили, будет обвинительный вердикт. Если нет, извините меня, значит, плохой прокурор, хороший адвокат. Особенность вердикта присяжных заключается в том, что в нем не приводятся мотивы принятых заседателями решений. И председательствующий судья не вправе у них спросить, почему они вынесли такой вердикт. В то же время согласно нормам УПК оправдательный вердикт обязателен для судьи.
Кстати, когда внесли изменения в закон и присяжных распространили на районные суды, мы еще до вступления в силу этого закона обучили всех судей и аппарат особенностям рассмотрения дел с присяжными.
Поправьте, если ошибаюсь, в Мосгорсуде заседают восемь присяжных, а в районных - шесть?
Ольга Егорова: Совершенно верно. Так вот, мы привели в соответствие все здания районных судов. Сделали специальные залы для присяжных в каждом суде, все оборудовали необходимой техникой. Ко дню вступления закона в силу мы были готовы и начали слушать дела с присяжными в районных судах. Хотя сначала все это было волнительно и было много вопросов - справимся ли. Но мы справились.
Полный текст "Делового завтрака" с Ольгой Егоровой читайте в одном из ближайших номеров "Российской газеты".