Время крутить романы
Какие перемены вы предвидите в киноиндустрии?
Александр Роднянский: Прежде всего, ускорение эволюции новых технологий, появившихся в последние годы. Коронавирус резко мотивировал развитие стриминговых платформ, которые уже с момента появления Netflix в 2008 году оттягивали на себя огромное количество зрителей. Они в корне меняли модель зрительского поведения, сокращая число зрителей в кинотеатрах и приковывая их к малым экранам. На малые экраны уходили и жанры, доминировавшие в кинотеатрах: от драм и мелодрам до картин шпионских, приключенческих, исторических. Они менялись - превращались в некий аналог книжных романов. Сериалы - это современные романы. Ситуация с коронавирусом сделала очевидным, что из кинотеатров уйдут жанры, смотреть которые на большом экране не имеет смысла. Там останется кино аттракционное, близкое к цирку, которое при просмотре дома сильно проигрывает. Даже самый современный домашний экран не сравнишь с экраном IMAX, который переносит зрителя в придуманные кинематографистами миры, населенные диковинными персонажами. В кинозалах останутся фильмы, отданные "вселенным" Marvel, Средиземья, Гарри Поттера с его магами, Джеймса Бонда, "Звездных войн"… Аттракционы, созданные за сотни миллионов долларов, притягивают молодую аудиторию, и эта публика будет заполнять залы.
До недавнего времени в своем сегменте на экранах держалось и авторское кино. Но если заняться футурологией, то останутся две формы кинопоказа в залах. Первая - это огромные залы, где, как в театрах, месяцами будут идти блокбастеры наподобие "Аватара". Таких кинотеатров, предлагающих публике некое особое впечатление, на страну будет несколько десятков. И билет туда будет дорого стоить - мы же не удивляемся, что в иной театр билет стоит 200-250 долларов! Вторая форма: возникнет система центров по вкусам, где будут собираться люди, разделяющие интерес к содержательному кино и желающие не просто посмотреть фильм и разбежаться, - а остаться за чашкой кофе, пообщаться, обсудить картину. Как это было в наших киноклубах. Для такого рода кинематографа, как нового, так и классического, уже есть обширная аудитория, сформировалась тенденция возвращать на экраны классику: идут премьеры восстановленных картин Феллини, Висконти, Кубрика… Это тоже не будет самым дешевым удовольствием, но ответит запросам части аудитории системно смотреть кино в компании, где люди разделяют общие эмоции.
И, конечно, - стриминг. Он предоставляет доступ к тысячам названий всех времен и жанров. Стриминговые платформы быстро множатся и будут делиться по своей тематике и целям, сражаясь за внимание зрителей. Если платформа создается на базе National Geographic, ясно, какого рода контент она собирает. На базе образовательного канала History возник сериал "Викинги". Платформа авторского кино MUBI имеет все основания стать универсальным способом доставки синефилам артхаусных фильмов. То есть возникнет система разных форматов кинопросмотра, и аудитория поделится на разные сообщества по интересам, часто далекие друг от друга. Так уже произошло с кабельными телеканалами, которые разбежались по интересам. И чем более узконаправленной станет та или иная платформа, тем более широкую аудиторию она привлечет. Как это случилось с самыми успешными телеканалами: из чисто музыкального канала MTV превратился в бренд образа жизни определенного поколения.
Империи наносят ответный удар
В кинобизнесе идут "звездные войны" и возникают новые империи. Эфирное ТВ устоит?
Александр Роднянский: Оно превратится в смесь платных каналов с онлайн-платформами, предлагая свой контент и в эфире, и онлайн, как это происходит уже сейчас: смотрим, что хотим, когда нам удобно. Каналы, у которых нет оригинального контента, неизбежно будут исчезать - в силу жестокой конкуренции. Уже сегодня Netflix вынужден вкладывать огромные деньги - в этом году планировалось 20 млрд долларов! - на производство оригинальной продукции. Сравните: доход всего мирового кинотеатрального рынка - 30 млрд. Netflix был вынужден пойти на такой шаг: если прежде он пользовался продукцией больших киностудий, то теперь они создали свои стриминг-платформы. Disney, к примеру, обеспечил себе лидерство во всех областях кино - купил лучшую в мире анимационную студию Pixar, компанию Marvel с правами на ее популярнейшие франшизы, компанию Лукаса, производившую "Звездные войны". Заполучил невероятное число прав, которые и будет эксплуатировать на всех платформах - не случайно "Disney-плюс" открылся сериалом "Мандалорец" из вселенной "Звездных войн". Warner Brothers в конце мая запускает платформу HBO Max с контентом, созданным за все годы НВО и всеми его компаниями. Это все ушло с платформ Netflix, и ему оставалось создавать нечто свое.
Но есть ощущение какого-то беличьего колеса ремейков: все, пусть с вариациями, но без конца повторяется, как в "день сурка".
Александр Роднянский: Поэтому так обострилась борьба за качественный контент. Чем он необычнее, тем более востребован конкурирующими платформами. Сегодня самые успешные шоураннеры - продюсеры-авторы знаменитейших сериалов Дэвид Бениофф и Дэниел Уайсс ("Игра престолов"), Райан Мерфи ("Американская история ужасов"), Питер Морган ("Корона") - на контракте у Netflix, который платит им большие деньги. Идет борьба за таланты, за идеи, за права. Компания Amazon купила за 200 млн долларов только право на адаптацию в сериальный формат вселенной Средиземья - всего того, что связано в "Властелином колец".
Деньги вкладываются немереные, и пандемический кризис лишь подогрел темпы развития стриминговых платформ. Они в нем увидели для себя новые возможности и будут пытаться удержать эти преимущества, когда кризис закончится.
Карточный домик
Каковы перспективы мировых кинофестивалей? Сейчас они ищут способ остаться на плаву, но чувствуется паника: вся цепочка тесно связанных звеньев кинопроцесса разрушилась.
Александр Роднянский: Есть фестивали, ключевые для индустрии и судеб производимых фильмов - таких мало. И есть множество фестивалей как формы проката, помогающей привлечь зрителей в к разным видам и жанрам кино. К первым относятся Берлин, Венеция, Торонто и главный из них - Каннский. Они играли необычайно важную роль в жизни авторского кинематографа. Участники и победители каннских конкурсов немедленно привлекали к себе внимание синефилов всего мира. Эти фестивали были своего рода навигаторами в актуальном кино. И я думаю, такие "места силы", как Канны или Венеция, никуда не исчезнут: экспертиза нужна всегда, а стриминговые платформы ее обеспечить не могут. Другое дело, что фестивалям предстоит адаптироваться к новой реальности, и выиграет тот, кто это поймет раньше других. Например, давно ясно, что фестивали не должны упускать из внимания сериалы - там происходит много талантливого. Ну чем, скажите, сериалы Паоло Соррентино хуже его фильмов?
Похоже, что кинорынки реагируют более гибко.
Александр Роднянский: Они жизненно важны: создание фильмов - это всегда солидарное финансирование проектов компаниями из разных стран. Главные проблемы будут у авторского кино: сложно договориться об их прокате со стриминговыми платформами - мейджорами. Netflix не будет спешить взять какую-нибудь радикальную авторскую картину, да и не каждый автор захочет утонуть в водовороте названий на интерфейсе Netflix. Кто-то предпочтет бутиковые платформы. Долгое время ключевыми игроками в поставке авторского кино была Sony Pictures Classic, теперь появились компании Neon и А24, которые его прокатывают в Америке. Причем такие компании могут трансформироваться в дистрибьюторов не только кино-, но и телепродукции. А возвращаясь к фестивалям, можно ожидать, что их число резко сократится, выживут только главные бренды. Где тоже все будет зависеть от гибкости руководства. Например, Каннам очень мешает конфликт с Netflix, который рожден старым, не адаптированным к новым временам законодательством Франции, не позволяющим сократить временной промежуток между выходом фильма в прокат и его появлением онлайн. В результате Каннский фестиваль уже упустил несколько значимых фильмов уровня "Ромы" Куарона.
Как с "Кинотавром", что его ждет?
Александр Роднянский: Это будет зависеть не только от того, насколько гибко мы отреагируем на происходящее, но и от того, что будет с российским кино. Понятно, это очень маленький сегмент мировой киноиндустрии. В международном контексте существуют авторские фильмы немногих наших режиссеров: Александра Сокурова, Андрея Звягинцева, Андрея Кончаловского, молодого Кантемира Балагова. Но русского жанрового кино уже много десятилетий нет в широком прокате ни в Европе, ни в Америке. И нет у нас стратегии по развитию кино, как это было, скажем, в Южной Корее. Понятно, что такой фестиваль, как "Кинотавр", нашему кино нужен - как способ обратить на себя внимание, помощь в продвижении. И если мы сумеем приспособиться к неизбежным переменам в самой модели потребления кино зрителем, фестиваль будет жить. Что касается этого года, ждем развития ситуации с пандемией. Пока фестиваль перенесен на осень, но точную дату назвать невозможно.
Курс на грезы
Какие ваши продюсерские проекты застряли в производстве?
Александр Роднянский: Их несколько - русскоязычных и англоязычных. Завершена сильная вторая картина ученицы Сокурова Киры Коваленко, и было все основания надеяться на ее премьеру на большом фестивале, но теперь придется ждать год - для фильмов из этого сегмента никаких вариантов, кроме фестивальных, нет. Прямо посередине съемок застрял фильм еще одного молодого режиссера Владимира Битокова, получившего приз на "Кинотавре" за дебют "Глубокие реки". На одном из отложенных теперь фестивалей предполагалась премьера "Дочери рыбака" Исмаила Сафарали. Остановилась работа над "Заложником" Павла Чухрая. Шел монтаж рассчитанного на широкий прокат фильма "Чернобыль" Данилы Козловского - премьеру планировали на октябрь, а теперь ее перспективы непонятны. Остановлены англоязычные картины. Есть интересный сценарий по книге бывшего сотрудника ЦРУ, который вел допрос Саддама Хуссейна, есть психологическая драма, которую ставит оскаровский номинант Зиад Дуэри. Но нахлынуло это море проблем, и все фильмы по всему миру отложены. И надо действовать, отчетливо сознавая, что мир действительно уже не будет прежним.
Вам не кажется, что в связи с массовой депрессией, которая будет сопровождать человечество еще не один год, резко меняется и социальный запрос к кино?
Александр Роднянский: Я в этом уверен. Это запрос на, извините, "фабрику грез". Наступают трудные времена для драм, для фильмов о сложностях человеческой психологии, для всего того, что привлекало к себе интерес во времена расцвета потребительского общества и буржуазных ценностей. Все это может оказаться не востребованным, возникнет запрос на эскейпизм, на отход от удручающей реальности, на истории, укрепляющие волю к жизни и веру в лучший исход. Может быть, это будет не столь примитивно, как я сейчас излагаю, но вектор, мне кажется, очевиден.