Александр Николаевич, появляется много пугающих сообщений о том, что из-за потепления вечная мерзлота растает и превратится в болото, непригодное для жизни. А что на деле происходит с многолетнемерзлыми грунтами сейчас, и что от этих процессов можно ждать?
Александр Федоров: Да, реальность такова, что мерзлота тает во всем мире. Идет серьезное изменение характеристик и свойств многолетнемерзлых пород с возможными катастрофическими последствиями. Но мерзлота разная: льдистая или не льдистая, низко- или высокотемпературная, устойчивая или неустойчивая. Природа через потепление климата и реакцию на него ландшафтов сообщает людям, где в зоне распространения мерзлоты стало опасно жить.
Такие изменения происходят не первый раз. Максимальное потепление за последние десять тысяч лет было примерно восемь-пять тысяч лет назад. Тогда на территории нынешней Якутии при деградации мерзлоты образовалось большинство современных аласов - огромных полян посреди тайги, где люди косят сено, пасут скот, где стоят целые села.
Сейчас активизировались термокарстовые процессы на нарушенных и открытых луговых участках в Центральной Якутии. Образуются так называемые былары - земля проваливается, бугрится. Это является индикатором начала потепления. Так вот, по классификациям известных мерзлотоведов А.И. Ефимова, Н.А. Граве и П.А. Соловьева, былары - начальная форма термокарстового микрорельефа, в результате развития которого появляются те самые аласы.
Нельзя говорить, что все плохо. Тем более что есть весьма устойчивые ландшафты, и в Якутии таковых около 70 процентов общей территории.
В федеральном законопроекте на первом месте стоит охрана мерзлоты. Как ее охранять?
Александр Федоров: Конечно, это не значит, что должны стоять солдаты или полицейские с автоматами и обеспечивать какой-то режим. Но надо копить и грамотно применять знания о том, какие виды воздействий на те или иные ландшафты вызывают деградацию мерзлоты.
Наибольший массив знаний по этой теме накоплен как раз в вашем институте…
Александр Федоров: Поэтому органы власти и различные компании часто обращаются к нам за научным сопровождением проектов. Даже в советское время ни один крупный проект в зоне вечной мерзлоты не осуществлялся без решения наших специалистов, хотя были и такие времена, когда научное заключение особой роли не играло. Но сейчас в рекомендациях мерзлотоведов нуждаются многие.
А к разработке программы развития Арктики сотрудников института привлекали?
Александр Федоров: Как экспертов. Но в качестве составителей программы - нет. Повторю, с нами советуются. В частности, при разработке стратегии социально-экономического развития Якутии - касательно арктических и центральных районов, где возможна деградация сильно льдистой мерзлоты.
Насколько жестко, на ваш взгляд, сейчас соблюдаются правила и регламенты, касающиеся строительства в зоне вечной мерзлоты? И не назрела ли необходимость их менять в связи с изменениями климата?
Александр Федоров: Правила и регламенты соблюдаются тогда, когда есть независимые эксперты. А у нас они ведомственные, для внутреннего пользования. Сегодня один проверяет объекты другого, завтра они меняются местами. Тут сложно говорить об объективности оценок. На мой взгляд, именно из-за этого произошли крупные аварии на объектах алмазодобычи, приведшие к затоплению рудника "Мир" и загрязнению реки Вилюй. Если бы существовал институт независимых экспертов, такого не допустили бы.
Что касается необходимости изменений - СНиПы по строительной климатологии были переизданы в 2019 году. В этих документах средняя годовая температура в Якутске дается как минус 9,1 градуса. Это норма за многие-многие годы. Однако за последние 20 лет средняя годовая температура здесь составляет минус 7,7, а 10-летнее значение - вообще 7,4 градуса. Авторы не учитывают, что климат меняется ступенчато и именно сейчас идет резкий рост температур. Московские СНиПы могут оставаться прежними, это не страшно. Но уж территориальные строительные нормы должны быть переориентированы на реальные температурные значения с учетом потепления климата.
Где мерзлота может преподнести больше нежелательных сюрпризов? На периферии распространения (в том же Забайкалье) или, к примеру, в якутской Арктике, где погодные аномалии бьют рекорды?
Александр Федоров: Скорее всего, их будет больше в арктических районах. Потому что никто там не ждал такого потепления, и до него все мерзлотные ландшафты были относительно устойчивыми. В Центральной Якутии в советское время столько пашен создали на сильно льдистой мерзлоте! Они уже подверглись просадкам из-за таяния подземных льдов. А вот на периферии мерзлота обычно занимает болотистые участки. Необходимости широко осваивать их не было и нет, поскольку и немерзлотных земель там предостаточно.
В сознании людей сложился стереотип, что мерзлота - это проблема. А польза от нее есть?
Александр Федоров: Проблемы образуются там, где человек не может найти общий язык с мерзлотой. Там, где под фундаменты из прохудившихся систем льется горячая вода, где осваивают заведомо опасные территории с сильно льдистыми грунтами, где не поддерживают необходимый температурный режим под зданиями и сооружениями. Вот, прямо сейчас по этим причинам в Якутске на глазах разрушается многоквартирный дом. Всех жителей пришлось отселить.
А польза… Это природный объект - разве природа может быть бесполезной? Мерзлота создает микроклимат на огромных территориях. Она увлажняет почву для растительности. И человеку от нее немало выгоды, ведь это криогенный ресурс, который всегда будет востребован. К примеру, как бы ни развивались морозильные технологии, северяне круглый год хранят продукты в естественных ледниках, вырытых в толще мерзлой земли.
Надо заранее готовиться к прогрессирующему потеплению климата и преобразованию мерзлоты. Надо пересматривать и применять на практике знания о ней. Это позволит нам спокойно жить и работать на территории ее распространения.