В этом смысле новый фильм Андрея Кончаловского "Дорогие товарищи", показанный в главном конкурсе 77-го Венецианского кинофестиваля, при всем драматизме его коллизий, при его открытой, непривычной для позднего Кончаловского экспрессивности, прежде всего адресуется к интеллекту зрителя, его способности считывать внутренние течения кинематографических образов, ощущать их заводи и гольфстримы. Отразившийся в фильме скол советской истории 1960-х - настолько очевидная проекция в сходные коллизии любых времен, включая наши, что фильм кажется пророческим.
Сюжетно картина воспроизводит трагические, тщательно засекреченные события 1962 года в Новочеркасске, когда после того, как цены на продукты подскочили сразу на треть, а зарплаты урезали, в городе начались ропот и брожение. Закончилось все тем, что снайперы КГБ при поддержке армейских расстреляли демонстрацию доведенных до отчаяния рабочих местного электровозостроительного завода. В фильме все это рассказано так последовательно и детально, что, иногда кажется, в основу сценария легла соответствующая статья в Википедии. С упоминанием о том, что на заводе полно бывших заключенных, то есть, в понимании парторганов, - бандитов. С приездом в мятежный город высоких чинов под водительством членов Политбюро Козлова и Микояна - портретное сходство соблюдено. Подчеркнуто рутинные эпизоды в магазине, где прилавки осаждают бушующие толпы, а в подсобке щедро отоваривается партактив. Полные экспрессии сцены с бастующими рабочими, запершимся в каком-то бункере начальством, картины волнующихся народных масс и методичного отстрела людей с крыш даны без натурализма, но безжалостно, в упор.
Вот фон для главной фабульной линии. А сюжетно это история партийной дамы, отвечающей в горкоме за идеологию, прирожденной активистки, еще не успевающей подумать, но уже готовой тянуть руку и бежать к трибуне. По типу и темпераменту похожей на Елизавету Уварову в фильме Глеба Панфилова "Прошу слова". Она горяча, резка и предельно искренна. И совершенно бескомпромиссна - даже спит с товарищем по парткому. Но в городе назревает голод, за съестным свалки, настроения близки к панике, и уже идут рабочие волнения, трудяги грозят забастовкой, руководство градообразующего предприятия в осаде, в город стягивают войска и сам Хрущев заинтересовался невиданной смутой в казацком городе. И когда в грохоте уличных войн с народом пропадает родная дочь, героиня испытывает тектонический душевный слом: рушится вся ее вера, все, на чем так крепко стояла ее жизнь…
Андрей Кончаловский задумал эту картину давно, причем не последнюю роль в выборе темы сыграла его супруга, актриса Юлия Высоцкая, родом из Новочеркасска. И работает она в этой истории о родном городе истово, на разрыв души: ее Людмила - из лучших созданий актрисы. Постепенно прозревая страшную правду о природе системы, которой она так убежденно служит, и героиня и мы вместе с ней ощущаем, как уходит земля из-под ног. Сотворенный лучезарными фильмами, песнями и поэмами миф, в который она абсолютно верила, вдруг обнаружил свой оскал: изобретенный, согласно песням, для народного счастья, советский строй обернулся строем суровых молодцов, стреляющих в тот самый народ.
И на родных улицах безуспешно пытаются смыть кровь с тротуаров. И оркестр наяривает "Рио-Риту", заглушая стоны раненых. И люди десятками просто исчезают, невесть где закопанные в безымянных могилах. Фильм полон таких контрапунктов, душераздирающих контрастов, он совмещает несовместное, лишая и мундиры голубые, и послушный им народ всяческого поэтического ореола. Его драматизм - это драматизм реальных событий, реальных воспоминаний и документов.
Фильм черно-белый и начинается гимном Советского Союза, звучащим как из старой радиотарелки на стене. В нем оживает сам дух тех времен с их официальным бодрячеством, с пересудами и вечной оглядкой, с немудреным счастьем от дефицитных консервов, "выброшенных", как тогда говорили, в гастрономе. Лейтмотивом проходит ликующий "Весенний марш" Дунаевского из комедии "Весна". Сначала в безоблачных кадрах марширующих по Охотному ряду спортсменок. Потом, в трагическую минуту, к нему приникает героиня, пытается снова наполнить сдувшийся шарик воздухом народной мечты. И последние слова, которые прозвучат с экрана, будут полны почти чеховской несгибаемой веры: "Мы станем лучше...". А зритель, уходя под провожающие его звуки "Весеннего марша", уже знает: лучше не станет.