Рыба - наверное, главное, за счет чего живет Дальний Восток?
Герман Зверев: Вклад рыбной отрасли в валовый региональный продукт (ВРП) Дальневосточного федерального округа составляет около 15%. Но не везде рыбопромышленники лидируют. В Приморском крае самый большой вклад - у транспортной отрасли, которая занимает 20% ВРП. На втором месте - торговля. На Сахалине основное - добыча нефти и газа. В Хабаровске тоже - добыча полезных ископаемых, а также машиностроение. А вот на Камчатке рыбопромышленники обеспечивают треть ВРП. В бюджет края рыбаки перечислили в 2019 году 11,2 млрд рублей, а горнорудная отрасль - в десять раз меньше. Экономика Курильских островов тоже крепко связана с рыбой.
При этом рыбаки не только ловят рыбу, они заправляются топливом и тем самым обеспечивают работу нефтеперерабатывающим предприятиям. Они обеспечивают работу транспортному флоту, портам, судоремонтным и судостроительным предприятиям, железнодорожникам.
Дальний Восток остро реагирует на изменения в отрасли. Тот же переход распределения квот на вылов рыбы от исторического принципа к механизму инвестквот: суда еще не построили, а 20% квот уже рыбаков лишили. Какие из изменений наиболее принципиальные?
Герман Зверев: Рыболовное законодательство было существенно изменено в 2016-2019 годах. Последствия этих изменений пока в полной мере не проявились. Например, планировали, что введенные в 2016 году инвестквоты на вылов рыбы позволят построить к 2024 году 43 новых рыбопромышленных судна. Но уже очевидно, что к намеченному сроку будет построено не более трети заявленных рыбопромысловых судов.
Это не значит, что не надо было затевать вовсе обновление флота. Это нужно делать. В результате в судостроение пошли заказы: заводы работают, люди получают зарплату. Но не стоило так форсировать события, и самое главное - не стоит повторять этот "строительный аврал", необходимо в спокойном режиме завершить строительство кораблей, опробовать их на промысел, отточить и отшлифовать проекты новых судов, понять допущенные ошибки и способы их устранения. Законодательная спешка оказалась оторвана от технических возможностей судостроения.
Другой пример - недоделанность некоторых важных законодательных норм, их оторванность от реальной хозяйственной практики. Простой пример: в законодательстве существует понятие "улов" - это рыба, изъятая из среды естественного обитания. На построенные береговые фабрики разрешено поставлять улов. Казалось бы, все понятно, но некоторые фабрики находятся на приличном расстоянии от районов промысла, и рыбу надо обезглавливать и выпотрошить, потому что иначе, если ее везти при естественной температуре, она испортится. Но обезглавленная и потрошенная рыба - это уже не улов, а продукция. А продукцию на прибрежный завод доставлять не разрешено.
За последние пять лет принят ряд мер поддержки Дальнего Востока. Ощутили рыбаки на себе их действие? Например, сколько рыбаков зарегистрировано на территориях опережающего развития (ТОРы)?
Герман Зверев: По ТОРам тоже необходимо кое-что "отремонтировать" в законодательстве. Несколько рыбопромышленных предприятий зарегистрировалось в ТОРах и воспользовалось упрощенной системой налогообложения при начислении налогов на фонд оплаты труда. Применили ставку 6%. Но сейчас у них спор с налоговыми органами. ФНС заявляет, что воспользоваться новой упрощенной системой налогообложения можно только для новых, вновь созданных рабочих мест.
Что в итоге получается?
Герман Зверев: Рыболовное предприятие работает 40 лет, инвестирует в развитие, платит людям приличную зарплату. Зарегистрировалось в ТОРе, чтобы воспользоваться льготной системой налогообложения. А теперь ему говорят: "У вас на пяти кораблях работают 500 человек, но вы не можете использовать льготу при начислении им заработной платы. Вот если примете на работу еще сто человек - для них, вновь принятых, можете использовать льготу". Но предприятию не нужны еще сто человек. Нам бы сохранить те рабочие места, которые уже существуют. Ведь утечка населения с Дальнего Востока продолжается. А теперь получается, что льгота при начислении зарплаты фактически будет применима к ничтожному количеству резидентов ТОРов. И в чем тогда смысл этой льготы?
Или другой пример. Предприятие, резидент ТОРа на Камчатке, построило рыбоперерабатывающую фабрику в прошлом году. Вы думаете, оно получило какие-то льготы от энергетиков при подключении к линиям электропередачи? Нет. В этом году предприятие, резидент ТОРа, согласовывало с Росприроднадзором документацию, связанную с утилизацией производственных отходов, но из-за пандемии физически не успели в срок доставить в Москву документы. Что бы вы думали? В Роприроднадзоре их, по сути, заставили проходить процедуру заново.
Так что поможет остановить отток населения с Дальнего Востока?
Герман Зверев: Необходимо кардинально увеличить финансирование здравоохранения и образования. Это главная причина оттока населения. Люди считают, что качественной медицины и образования нет, и принимают решение уезжать. Вот такая брешь в социальной ткани региона возникает из-за недостаточного финансирования этих сфер.
Вторая причина - это энерготарифы, величина которых непосильна для развития экономики: мало какой бизнес способен развиваться при таких тарифах.
Могу ответственно заявить: рыбопромышленники понимают - без нашего активного участия социально-экономическое развитие Дальнего Востока невозможно. Мы согласны с необходимостью изменения налогового законодательства - ставки сбора за водно-биологические ресурсы нужно скорректировать. Мы считаем, что разработанные совместно с минсельхозом поправки в Налоговый кодекс позволят добавить в краевой бюджет Камчатки дополнительно 5 млрд рублей в год, в бюджет Приморского края - более 2,5 млрд рублей.
Я согласен и с предложением губернатора Камчатского края Владимира Солодовым: нужны трехсторонние соглашения между краевой, местной властью и рыбопромышленниками по каждому из прибрежных поселений. Вот, например, на Камчатке 15 таких поселений, в них проживают почти 20 тысяч человек. Это совершенно понятная расчетная задача - "оцифровать" расходы на развитие социальной инфраструктуры таких поселений и зафиксировать долю бюджета (федерального, краевого и местного) и долю рыбопромышленного бизнеса в объеме необходимого ежегодного финансирования. Такие меры в совокупности позволят качественно изменить условия жизни людей на Дальнем Востоке.
Раньше квоты на вылов рыбы в России распределялись по историческому принципу - среди существующих компаний в зависимости от объемов вылова ими рыбы за предыдущий период. Но три года назад 20% всех квот стали направляться на инвестиционные цели: взамен на квоту инвестор берет на себя обязательства по обновлению флота и перерабатывающих мощностей. По данным Росрыболовства, в рамках механизма инвестиционных квот заключено 43 договора на строительство рыбопромысловых судов с объемом инвестиций 166 млрд рублей (18 - для Дальневосточного и 25 - для Северного рыбохозяйственных бассейнов). Кроме того, одобрено еще 11 заявок, и две находятся на рассмотрении в Росрыболовстве.