По странной иронии судьбы Жванецкий всего один день не дожил до 30-летия Всемирного клуба одесситов. Завтра, 7 ноября у нас в Клубе должен был быть праздник. А будет - траур. Готовился фильм о нем на канале "Россия 1". Как подарок к празднику. А теперь будет, как память. Все изменилось в одночасье. Кроме одного - Жванецкий все равно будет всегда живым, потому что не одно поколение будет передавать его фразы из уст в уста. И некоторые, как обычно, будут полагать, что они - народные. Настолько меткие и точные высказывания Михал Михалыча приходились по сердцу людям. "Нормально, Григорий? Отлично, Константин!", "Отдохни с умным, милый!" и многие другие. "Ничего страшного, если над тобой смеются. Гораздо хуже, когда над тобой плачут" - какие слова...
Какое огромное чувство вины... Не приехала лишний раз. Вот Юрий Рост и Юрий Норштейн приехали. И не только они. Вокруг Жванецкого всегда были очень достойные люди. Клара Новикова, Виктор и Марина Лошак, Сергей Агафонов, Михаил Мишин... Они общались, обогащаясь. Всегда, все приходили на ежегодные концерты Михал Михалыча на традиционное место - в Концертный Зал имени Чайковского. Вот и в этом году висели афиши. Хотелось надеяться. Хотя было уже непонятно - сможет ли Михалыч выступить. Да и пандемия. Так афиши и провисели, как напоминание о важном...
Память отматывает на тридцать лет назад. Как Михаил Жванецкий, тогда еще кучерявый, выехал на белом коне на сцену Одесского Театра Музыкальной комедии. Момент создания Всемирного клуба одесситов запомнили даже далекие от Одессы люди. У одесситов всего мира был свой Президент. Причем такой, которым гордились каждую минуту. Высказывания Михал Михалыча всегда были неким паролем, опознавательным знаком, в разных местах земного шара. Например, только во Всемирном клубе одесситов прощаются так: "Всегда неподалеку!". Это все остальные говорят "Пока!" и "На связи!", а тут - фраза Жванецкого, которая обозначает: друг, всегда можешь на меня рассчитывать, я - рядом.
Каждый год, несмотря ни на что Михалыч летом ездил в родную Одессу. Набираться вдохновения и сил. Ему там хорошо писалось, и первыми новые миниатюры слушали в клубе друзья-одесситы. В этом году - не поехал. Получилось - как с концертами. Неизвестно, смог бы по состоянию здоровья. И опять же - пандемия. Не прикоснулся к родной земле, дающей силы. Не попрощался.
Траур будет не только во Всемирном клубе одесситов. Во всем мире. У всех людей, которые ценят правду и силу слова. А еще - смелость. Жванецкий - не боялся. Как не боялись и те, кто находился рядом с ним. И Роман Карцев, и Виктор Ильченко. Когда-то они все трое, молодые, шли по счастливой, залитой солнцем Одессе. Сегодня они снова вместе. Хочется представить, как идут по радуге, улыбаются, шутят, глядя на нас. От таких мыслей с одной стороны снисходит благодать, с другой - горечь. Нельзя будет больше позвонить, иногда выслушать нелицеприятное - ведь Михалыч обладал отменным вкусом и чувством фальши и требовал этого и от других. Нельзя будет случайно где-нибудь встретиться - например, на Квартирнике у Маргулиса, и порадоваться встрече. Нельзя будет услышать веселое "Сусик!" Только он так называл. Теперь можно будет только представлять. 6 марта, в день рождения, как звонишь ему поздравлять и не можешь дозвониться - велик поток поздравляющих, 1 апреля в день "Юморины", как "сверяешь часы" - где в этом году встречает его Жванецкий. Не посоветоваться, не поделиться. Только мысленно. И придумать за него ответ. Ведь так мог только он один - почувствовать то главное, что волнует каждого и подобрать правильные, единственно верные слова. Пусть они назывались миниатюры, пусть Жванецкого называли сатирик. Он был во многом философ и пророк, и не всегда хотелось смеяться над тем, что он говорит.
Закрыть глаза. Представить сцену. И вот этот жест Михал Михалыча, когда он, прочитав очередную хорошую шутку, и услышав понимающий отклик зала, сжимал руку в кулак и поднимал вверх, распрямив ладонь. Этот жест означал победу, то, что прорвемся, несмотря на все сложности реальной жизни. Этот жест означал единодушие и понимание. И радость автора. "Как я сказал!", "Как они отреагировали!". Становится легче. Мы прорвемся, Михал Михалыч! Но сначала попрощаемся с вами, и скажем все то важное и нужное, что, возможно, не успели сказать при вашей жизни. Будьте с нами! Всегда неподалеку!