Сообщение на сайте Роскосмоса я прочитал в день, когда сдавал этот текст в печать. Возможно, кому-то это уже кажется рутинным: ну выходят люди в открытый космос, ну чего-то там монтируют. Для меня же это личная история.
С Сергеем Кудь-Сверчковым я познакомился несколько лет назад. Кажется, это было на фестивале науки в Салехарде, где мы оба выступали перед местными школьниками. Меня удивило: Сергей состоял в отряде космонавтов, но еще ни разу не летал, однако был готов в деталях ответить на любой вопрос о жизни на МКС. Это вовсе не напоминало желание примазаться к чужой славе - скорее Сергей походил на отличника, который знает наизусть текст учебника, а заодно и биографию его автора.
Потом мы сидели в кафе. Я ел хот-доги, а он соблюдал диету и ограничился чаем. Мы долго рассуждали, какие книги о космосе нужны сейчас школьникам. Вроде бы сошлись на том, что надо просто взять и написать хорошую книжку... А сейчас мой собеседник выходит в открытый космос в скафандре с синими лампасами. К счастью, за две недели до старта я успел с ним созвониться и взять интервью.
Эта история для меня личная не только потому, что я знаком с космонавтом. Полет в космос - это что-то на грани. По-другому, более глубоко - экзистенциальные, что ли - начинают звучать все темы, связанные с человеком и человечеством.
Если ты не против, я буду задавать скорее личные вопросы. Вот ты полетишь в космос. Скажи, тебе не страшно?
Сергей Кудь-Сверчков: Наверное, нет. Есть волнение, мандраж какой-то. Очень хочется выполнить свою работу отлично, и я понимаю, что это сложно. Наверное, поэтому немного волнуюсь. А вот животного страха нет. Согласись, странно было бы десять с лишним лет идти к этой цели и теперь бояться. Все эти эмоции - страхи, обдумывания - это было давно. Если бы все случилось неожиданно, тогда да, может, и был бы страх. Сейчас нет.
А когда ты в первый раз с парашютом прыгал, был страх?
Сергей Кудь-Сверчков: Нет людей, которые совсем не боятся. Все-таки это опасное дело - что в космос летать, что с парашютом прыгать. Но, знаешь, бывают разные виды страха. Есть страх деятельный, когда ты боишься, напряжен и начинаешь работать. Это страх мобилизующий.
Первый раз я прыгнул еще до того, как попал в отряд космонавтов. Страх, конечно, был. Но я понимал, что если все сделаю правильно - нормально выйду, дерну за кольцо, приземлюсь как положено, - то все будет нормально. Элементов неизвестности в этой цепочке нет. Наверное, я опасался, что сделаю что-то не так. Но желание прыгнуть было гораздо сильнее, оно все перевесило. И я потом очень гордился, что сам вышел из самолета, открыл парашют, правильно приземлился, - эмоций была масса.
Наверное, это очень банальный вопрос. Но мы с тобой о многом говорили, а про это я ни разу не спрашивал. В какой момент ты захотел стать космонавтом? Как это вообще случилось?
Сергей Кудь-Сверчков: Не было такого: раз - и захотел. В детстве я не мечтал стать космонавтом. Хотел иметь какую-то героическую профессию. А героями для меня были пожарные, спасатели, милиционеры, пограничники, военные. Они людей спасают, родину охраняют, шпионов ловят.
Идея эта пришла мне в голову, когда я поступил в МГТУ имени Баумана на факультет ракетно-космической техники. Да и то не сразу, курсе на четвертом или пятом. Я пошел инженером в РКК "Энергия" имени Сергея Павловича Королева. Там работал в том числе с космонавтами. Мечта стала конкретной, хоть и очень-очень далекой. Тогда я написал свое первое заявление, что хочу стать космонавтом. Меня похлопали по плечу и сказали: "Ну давай, вперед! Посмотрим, что из тебя получится". Как-то так.
Что было самым сложным в подготовке?
Сергей Кудь-Сверчков: Наверное, тренировки на выживание. Например, мы как-то три дня сидели в пустыне в сильную жару фактически без еды и воды. Были моменты, когда приходилось очень много учиться. У нас новички сначала два года обучаются, а потом сдают госэкзмен. Это как защита диплома или диссертации. Понимаешь, что у тебя всего один шанс и нужно показать себя. Либо ты просто уйдешь из отряда.
Но это все текущие трудности. Они заканчиваются, и ты понимаешь, что да, ты способен пройти этот этап - и уже не особо беспокоишься. Глобально самое трудное в подготовке - это ожидание. Кто-то летит через четыре года после зачисления в отряд, кто-то - через десять, были случаи, когда через пятнадцать лет летели. И все это время надо поддерживать свои навыки, здоровье, участвовать в спецтренировках, прыгать с парашютом. А главное - сохранять все это время высокую мотивацию, ведь напряжение вроде бы спадает, все уже приедается и становится рутиной. Вот это самое трудное. Потому что у тебя нет какой-то точки на горизонте, которую бы ты постоянно контролировал. Твой старт - он непонятно когда, непонятно с кем.
Представляю, как это тяжело - годами ждать, когда же назовут твою фамилию, а ее все не называют. Как поддерживать себя в ожидании назначения?
Сергей Кудь-Сверчков: Лично меня поддерживал в первую очередь груз ответственности. Ты сам в себя столько вложил, другие люди вложили в тебя столько сил, времени, средств. И в любой день тебе могут позвонить и сказать: "Все. Мы назначаем тебя в экипаж, ты летишь". И представить, что в этот момент ты ответишь: "А я не готов. Тут недоучил, тут вес набрал"… Проще взять человека, который стоит после тебя в списке, но больше готов. И конечно, подбадривает внутреннее чувство: я знал, куда иду, знал, что я буду нужен. Путь долгий, но он не зря. Это помогает - верить в то, что все не зря.
У тебя жена и дети. Сейчас ты улетаешь на полгода. Волнуешься за них?
Сергей Кудь-Сверчков: Переживаю, конечно, что дети подрастут без меня. Но у нас с супругой Ольгой достаточно большой опыт таких ситуаций. В процессе подготовки я отсутствовал и по три месяца, и по шесть. В этом году дома не был практически с мая, по пальцам одной руки можно подсчитать дни, которые я провел с семьей.
Ради чего ты все это делаешь? Чтобы собой гордиться? Ради страны? Ради всей нашей цивилизации?
Сергей Кудь-Сверчков: Я разделяю личные цели и цели, которые ставит передо мной государство. Личная цель - уникальная возможность посмотреть на Землю со стороны, почувствовать невесомость. Но не в качестве космического туриста: это было бы неинтересно. Это было бы жутко скучно. Самое увлекательное здесь формат экспедиции. Ты везешь с собой научные инструменты, везешь знания, которые позволят получить новые знания. Вот это интересно! Это то, что мне больше всего нравится, - привезти новые знания и поделиться ими с людьми, которые их правильно используют.
У тебя есть ощущение, что ты какой-то особенный? Все-таки в космосе побывало не так много людей.
Сергей Кудь-Сверчков: Знаешь, не могу так сказать. Да, космонавтов немного, можно было бы считать себя каким-то исключительным. Но, допустим, у меня есть друзья-врачи. Так они жизни спасают! Есть ученые, которые занимаются разработками на мировом уровне. И я сижу и думаю: "Вот это человечище!" Ну да, космос, а здесь люди настоящие открытия делают. Я смотрю на другие профессии такими глазами, какими кто-то смотрит на меня. Вот сейчас мне приходят сообщения от однокурсников: гордимся, что вместе учились. Это очень смущает. Нет у меня чувства исключительности.
Совсем-совсем?
Сергей Кудь-Сверчков: Ну, иногда возникает, когда какие-то люди, не очень разбирающиеся в космонавтике, пытаются нашу профессию принизить. Мол, подумаешь, космонавт - да сейчас каждый день в космос летают, это рутина. Вот тогда возникает искреннее возмущение. Ну как же так! Профессия тяжелая, интересная, а вы ее в самые рядовые записываете.
Знаю, у космонавтов есть много ритуалов перед полетом. "Белое солнце пустыни посмотреть", дерево посадить. А ты что-то символическое собираешься перед стартом сделать?
Сергей Кудь-Сверчков: Непростой вопрос. Вот сейчас пытаюсь вспомнить, что я делаю перед важными поездками. Обычно, когда уезжаю, включаю Metallica, композицию Turn the Page. Она очень душевная, мне ее важно слушать в дороге, когда перемещаешься из точки А в точку Б. Наверное, перед выездом из гостиницы на космодром ее послушаю.
А какие-то предметы символические с собой берешь?
Сергей Кудь-Сверчков: Мы имеем право взять килограмм личных вещей. На станции нас обеспечивают всем: одеждой, гигиеническими инструментами и т. д. А личные вещи нужны для души. Я вот возьму мягкие игрушки, которые смастерила супруга: трех вязаных космонавтов. Есть традиция: в корабль над пультом вешается индикатор невесомости - мягкая игрушка на веревочке. Пока работает двигатель, ниточка натянута, а когда настает невесомость, она начинает плавать. Конечно, мы и без этого можем понять, что наступила невесомость, но традиция красивая. Супруга связала трех космонавтов - для каждого члена экипажа. А еще я возьму фотографии друзей и родных. Возьму конверты, чтобы отправить письма друзьям и родным со станции. Ну и несколько флажков - России и городов, с которыми как-то связан. Вот килограмм личных вещей и набрался!