Вы как-то внезапно исчезли с российских театральных радаров. Переключились на европейскую волну?
Василий Бархатов: Просто так получилось, что мои контракты стали появляться чаще в Европе. Европейские театры всегда были в поиске новых интересных имен, следуя тенденции, развиваемой еще Жераром Мортье, и не только им. Конечно, много лет существует свой "пантеон", куда входят Клаус Гут, к примеру, Кристоф Лой, Барри Коски, Стефан Херхайм, Митя Черняков и более старшее поколение. Появился Саймон Стоун - кино- и драматический режиссер, начавший с "Мертвого города" Корнгольда в Базеле и добравшийся до Зальцбургского фестиваля. Мне очень близок Тобиас Кратцер.
Каков был алгоритм вашего попадания в Европу?
Василий Бархатов: Началось все с драматического спектакля "Коварство и любовь" Шиллера, поставленного мной в "Приюте комедианта", который отправился в Дрезден на гастроли. После спектакля ко мне подошел шеф-драматург Шиллеровского фестиваля в Мангейме и пригласил туда с этим спектаклем. А на том фестивале уже интендант Мангеймской оперы предложил мне поставить у них "Осуждение Фауста" Берлиоза. А композитор Сергей Невский случайно познакомил меня в Берлине с куратором фестиваля современной оперы Лаурой Берман. Она спустя год пришла в Базель заниматься оперой и пригласила меня поставить "Хованщину" на открытии сезона. Позже она стала интендантом оперы в Ганновере, где я поставил "Тоску". И дальше все стало активно развиваться в этом направлении.
У каждого режиссера своя репутация. Когда приглашают Василия Бархатова, чего от него ждут?
Василий Бархатов: Никто никогда так не формулирует вопрос, никто не станет направлять меня, там нет советских худсоветов, на которых стали бы говорить, что от меня хотят. Но я иногда слышу в разговорах с интендантами такую фразу: "О, вот это абсолютно твое произведение!" Если посмотреть подряд несколько спектаклей, становится понятен некий код, язык того или иного режиссера. Мы понимаем, как разнятся языки постановок Боба Уилсон аили Ромео Кастеллуччи, или Стефана Херхайма. Херхайм скоро заступит интендантом в Венский театр "Ан дер Вин", где я буду дважды ставить. Одно название могу выдать - "Норма" Беллини, перенесенная с прошлого сезона из-за карантина. Второе пока не могу назвать.
Театр "Ан дер Вин" идеологически очень гибок, задает определенные тренды. Наверное, поэтому у вас с ним складываются очень хорошие отношения?
Василий Бархатов: Я ставил там на малой сцене "Антигону" Траэтты. Художественный руководитель Себастьян Шварц хотел, чтобы я поставил барочную оперу. Я долго искал, рассматривал даже русскую барочную оперу, в том числе те, арии из которых записала Чечилия Бартоли. "Антигона" мне очень понравилась, она была написана для Екатерины II. После этого мне предложили поставить "Норму" на основной сцене. Я на низком старте с расписанным клавиром готовился к репетициям с певцами. Тогда никто не догадывался, как затянется карантин и что ситуация окажется не такой, какой виделась вначале.
И вот вы снова в Мариинском, откуда так весело и многообещающе стартовали в большой оперный мир. Какими вернутся "Сказки Гофмана" после ваших европейских странствий?
Василий Бархатов: Валерий Гергиев и Мариинский театр спасают огромное число людей от депрессии нынешних времен. Мариинский театр - особенное для меня место. Он для меня связан с понятием Дома, того волшебного театра, куда я нечаянно попал в 22 года и потом периодически возвращался. Новая постановка "Сказок" претерпит прежде всего музыкальную редактуру, поскольку пойдет в редакции "Метрополитен- опера". Это для меня новый драйв - пересказать все в другой редакции. Предыдущая была более полной, а эта стройная, сдержанная, голливудская. Идеологически "Сказки" останутся тем же спектаклем, но визуально сильно поменяются.
Василий Бархатов в 2005-м окончил ГИТИС, факультет музыкального театра, кафедру режиссуры и мастерства актера музыкального театра (мастерская Р.Я. Немчинской). С 2006 по 2013 год осуществил восемь оперных постановок в Мариинском театре. В 2010 году поставил мюзикл "Шербурские зонтики" Леграна в театре "Карамболь" и оперетту "Летучая мышь" Штрауса в Большом театре. Был режиссером "Оливье-шоу" и Yesterday live, в 2011-м - "Призрак оперы" на Первом канале. В качестве кинорежиссера снял фильмы "Атомный Иван" (2012) и "Супер Макс" (2013).