Ее создатели пустили в ход, кажется, все компоненты безошибочного зрительского успеха. Во-первых, это красиво. Фильм костюмный - действие происходит на пороге нового ХХ века в петербургских дворцах. Он романтичен, потому что на пороге века взоры мечтателей обращены в будущее. Он располагает серьезным бюджетом, и массовые сцены на новогодней ярмарке по щедрости красок и размаху сопоставимы с живописными эпизодами масленицы в "Сибирском цирюльнике". Герои поставлены на коньки и носятся по Питеру, как ветер, - эффектность и динамизм зрелища обеспечены. Рассказ идет о любви сына бедного фонарщика к девушке из знатного рода, и здесь убиты сразу два зайца: без любви любимого кино не бывает, а тема социального неравенства автоматически добавляет ему пружинистости. И наконец, действие разворачивается на просторах новогоднего Петербурга, что одновременно напоминает о прекрасной "России, которую мы потеряли", и о волшебной магии заснеженных сказок Андерсена.
На набережных великого города шумит ярмарка, в толпе шныряют воришки и среди них птицы покрупнее - члены группировки единомышленников еще не родившегося Деточкина: идейные молодые люди экспроприируют кошельки эксплуататоров трудового народа. У них есть лидер Алекс со стальным взором (Юрий Борисов), который и вовлекает в группу героя картины сына фонарщика Матвея (Федор Федотов). Уроки ловкости рук, которые Алекс преподает Матвею, напоминают уроки, которые получал Оливер Твист от опытного урки Феджина в британском киномюзикле "Оливер!". После эталонного "Сибирского цирюльника" это вторая из заложенных в фильме - обдуманно или интуитивно - кинематографических аллюзий. Их много, и они столь очевидны, что вскоре картина покажется целиком сложенной из уже познавших славу сюжетных блоков.
Отправившись на очередное "дело", Матвей чуть не вторгся в будуар Алисы, дочки крупного царского сановника (Софья Присс), но сражен ее красотой, и она неравнодушна к юному вору в окне. Она даже способна на безумства, на вызов постылому свету - на тайные свидания с юношей "из низов" и на отважную экскурсию в кабак, где под музыку Востока пирует простонародье. Вся драматургия и стилистика этих сцен откровенно повторяет аналогичную вылазку героев кэмероновского "Титаника" из чинных салонов первого класса в трюм, где народ отдается бесшабашному веселью - кипит настоящая жизнь. И Федору Федотову в роли Матвея ничего не остается, как имитировать повадку ДиКаприо с его дерзким взглядом и уверенным тоном юнца, знающего, как распорядиться жизнью.
Надо признать, что если бы в мире не существовало ни "Цирюльника", ни "Оливера!" с "Титаником", сценарий Романа Кантора можно было бы признать весьма удачным для потенциального хита киноэкранов: в нем заложены все манки для стосковавшихся по романтике масс. Но они существуют, они у всех на памяти, и радость узнавания хорошо знакомых интонаций, манер и коллизий мешает воспринимать "Серебряные коньки" как самостоятельное произведение. К тому же за образец взяты очень сильные оригиналы, состязаться с ними невозможно, отчего "Коньки", при всей их эффектной браваде, воспринимаешь как отражение в кривоватом зеркале: вроде бы то же, но не то. Или как издание второе, дополненное, но ухудшенное.
Впереди 1917-й год, и не обошлось без политики. Юные Деточкины читают Маркса, на романтической волне смешались в кучу кони, люди, революционеры и воришки. Что, конечно, отвечает принятому ныне полукриминальному сознанию и однозначной трактовке октябрьского переворота как бандитского налета на процветающую страну. Будем считать это еще одним плюсом фильма, рассчитанного на массовость. Не обошлось и без вечной темы просыпающегося феминизма: Алиса являет таланты химика и бьется за право женщин на университетское образование. Для исторической достоверности введена фигура Менделеева, наделенного чисто опереточным обаянием (последняя роль талантливого Сергея Колтакова). Там и сям разбросаны звезды первой величины: Алексей Гуськов в роли непреклонного папы бунтарки Алисы, Юрий Колокольников в роли Великого князя, Тимофей Трибунцев в роли отца-фонарщика и даже Дени Лаван в роли иллюзиониста Фурье. Хотя в ту пору в Петербурге завелся лишь третий автомобиль, не обошлось без автокросса по улицам города. И когда молодые, пройдя через огонь и воду, преодолев немыслимые препоны, на экспроприированные деньги уезжают в вольный Париж, зритель должен испытывать род ликования уже оттого, что в эту пору прекрасную для таких путешествий не требовалось виз.
Полнометражный дебют режиссера Михаила Локшина безусловно удался. Майкл Локшин в пятилетнем возрасте был перевезен из США в Россию, и в фильме чувствуется влияние Голливуда, скрещенного с восторженным взглядом на дореволюционный Питер. Представление об аристократизме как о замороженности манер роднит картину со стилистикой "наивного искусства". Нельзя не упомянуть волшебную музыку британского кинокомпозитора Гая Фарли, записанную на легендарной Abbey Road Studios, - она завершает образ России импортной, существовавшей только в самых сладких грезах. Если не считать, что в сценах потасовок еще заметна сумбурность режиссуры, мешающая следить за происходящим, риск продюсеров, доверивших изрядный бюджет начинающему, в целом оправдан. Фильм выйдет в ореоле иронических трактовок вторичного сюжета, он представляет собой легкую добычу пародистов, и зрители, возможно, на выходе будут мстительно сообщать друг другу, что "Титаник" был лучше. Но они обязательно придут в кинотеатр, чтобы все это увидеть своими глазами.