"Электра" Штрауса - не та опера, которую можно порекомендовать слушать в такой психологически дискомфортный период, как сейчас. В ней слишком много страха, а слово "кровь" является практически лейтмотивом. Электра, дочь микенского царя Агамемнона, вынашивает мысль о мести за отца, к которому испытывает запретную страсть, еще больше усилившуюся после его смерти. Она собирается убить свою мать Клитемнестру, изменившую отцу с Эгистом и олицетворяющую образ порочной власти.
В 2007 году опера была успешно поставлена в Мариинском театре британцами - режиссером Джонатаном Кентом и художником Полом Брауном, но так и не стала тем названием афиши, на которое ломится публика. Одноактная музыкальная драма, длящаяся без малого два часа, предлагает слушателю густой поток музыкального и литературного текста, полного громоздких оборотов. Сам композитор, закончив сочинять эту оперу, заявил, что возьмется теперь за что-нибудь в духе Моцарта, и написал любимый всеми "Кавалер розы". Решение режиссера Юрия Александрова взяться за сложнейшую, тяжелую экспрессионистскую партитуру поначалу удивило, но премьера показала, что в этом камерном театре есть сильные для такого репертуара голоса, причем их набралось на три состава.
Двухэтажная конструкция декораций символизировала идею двоемирия: низ подземных коммуникаций - темное убежище Электры, верх - мир цветов зла, официальной позолоченной лжи и лицемерия. Художник вдохновлялся эстетикой Густава Климта, художников венского Сецессиона, нашедшей отражение в платье Клитемнестры, а также в ее кошмарном видении спрута со светящимися глазами - фантазма, мучающего ее по ночам. Образ Электры режиссер соединил с Саломеей, дав ей в руки голову отца для исполнения запретного вожделенного танца. Пессимистичность этой концепции в том, что убийство Электрой своей матери не привело ее к триумфу, но освободило место для расчетливых родственников - сестры Хризотемис и брата Ореста, а саму Электру обрекло на адские муки совести.
Оркестр под управлением Максима Валькова продирался сквозь "темный" текст партитуры Штрауса, но ему еще предстоит обрести более изощренные контрасты, игру фактур, тембров, динамики, нюансов. А вот певицы в спектакле приятно удивили. Правда, Татьяне Кальченко в партии Электры не хватало каркаса согласных, без которых не может быть качественного немецкого языка, но Ксения Григорьева поразила своим фантастическим вокальным азартом в этой сложнейшей партии. Дебютантка Алина Николаева покорила красотой вокала в партии Хризотемис, а Валентина Феденева - феноменальной школой, выверенной полнозвучностью голоса. Меццо-сопрано Наталья Воробьева в партии Клитемнестры с голосом "вулканического" тембра добавила еще и дерзких кабаретных красок, от которых театр Рихарда Штрауса только выиграл.