Свердловский омбудсмен Татьяна Мерзлякова предложила закрыть такие работные дома и помочь легализоваться тем, кто действительно готов защищать всех этих несчастных.
Что такое "работные дома", на Урале многие узнали после того, как недавно в Екатеринбурге пропал 47-летний таксист. Больше месяца его искали волонтеры и полиция. И нашли в одном из таких работных домов без телефона, документов и денег. Как туда попал - сам не помнит. Работал за еду, ночлег и сигареты.
"Работные дома", "дома трудолюбия", "рабочие дома" - названий у них много. В них собирают бездомных, дают им койко-место, кормят, а за это бродяги работают. Иногда получают небольшие деньги.
Есть среди обитателей таких домов бродяги "по призванию", алкоголики и наркоманы. Но не только они. Таксист, которого всем миром искали в Екатеринбурге, развелся с женой, жил с отцом. Думал наладить жизнь, отправился в большой город на заработки. Проработал пару дней и запил. Уснул на остановке. Мог и замерзнуть...
Случай, конечно, не уникальный. Но именно он послужил толчком жаркой дискуссии в Екатеринбурге, результатом которой стало предложение легализовать "дома трудолюбия".
В этой сфере много чего намешано. Есть организации, которые действуют из благородных побуждений. Но и немало тех, кто делает бизнес на бездомных. Татьяна Мерзлякова считает: если этот сектор вывести из тени, проблема решится сама собой. Легальные организации будут платить налоги, давая бездомным работу и кров на законных основаниях. Остальные надо закрывать. И чем раньше, тем лучше. Поскольку только легальные организации действительно могут помочь.
Юрия Потапенко в Екатеринбурге знает каждый бомж, а также мэр, губернатор и свердловский омбудсмен. Как он откровенно признается, "я сам бывший бомж и заключенный". 21 год назад создал первую в городе биржу труда для бездомных. Сейчас это "Бюро помощи гражданам". И сегодня он, пожалуй, как никто другой знает рынок труда для бездомных.
- В большинстве случаев это обыкновенный и жестокий лохотрон, - говорит Потапенко. - Пользуются тем, что пойти этим людям некуда. К примеру, без документов на работу не возьмут, а чтобы их восстановить, нужны деньги. Пособий на это не положено. А в подворотне таких бродяг уже ждут "доброжелатели" из работного дома.
"Таких бродяг", по данным Общественной палаты Свердловской области, в регионе 14 тысяч. За 21 год через Бюро помощи прошло почти десять тысяч человек. Подняться со дна, начать работать, завести собственные семьи, по статистике, которую ведет Юрий, удалось каждому пятому. В "Бюро Потапенко" бездомным дают место в общежитии, оплачиваемую работу, кормят и помогают восстановить документы.
А что в нелегальных работных домах? Их примерно 18 в городе, по словам Юрия Потапенко. В каждом живут и работают от 20 до 40 человек. Как правило, держатели дома снимают большой коттедж за 70 тысяч в месяц. Берут строительный подряд тысяч на 15-20 на человека. Выходит, около 600-700 тысяч, прикидывает Потапенко, на питание - 200 тысяч, чистый доход за месяц 400-500 тысяч. Никаких налогов, соцвыплат и прочих "заморочек".
Знают ли о работных домах в полиции? Да. Но для проверки частных владений необходимо заявление, что там происходит что-то противозаконное. А кто их напишет? В аппарат омбудсмена бездомные иногда обращаются, но больше по поводу медпомощи и с просьбой восстановить документы. Да и в мэрию бомж не пойдет.
Надо наладить реальную помощь людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, резюмирует Татьяна Мерзлякова. Как это ни парадоксально, но нынешние нелегальные работные дома стали уродливой альтернативой государственной системе помощи.
С омбудсменом согласен и "бывший бомж" Юрий Потапенко: "Я только за! Если это будут честные организации, которые никто не "крышует", где никого не бьют, не заставляют работать за дешевую еду. И они будут взаимодействовать с госструктурами при оформлении документов, в оказании правовой помощи бездомным".