Он родился 27 декабря - день в день с моим отцом - замечательным поэтом Марком Максимовым. Он - Михаил Левитин - народный артист России, который уже более тридцати лет руководит театром "Эрмитаж", пишет чудесные книги и периодически создает передачи на родном моем канале "Культура". Но люблю я его уже более тридцати лет, конечно, не за это, мистически важное для меня, совпадение.
А за что?
Тут, понимаете, какая история? Мы живем в удивительном театральном мире, где какие-то неведомые (или ведомые?) указатели постоянно и назойливо указывают нам, что такое хорошо и что такое плохо. Георгий Александрович Товстоногов когда-то говорил, что худшее качество режиссера - это режиссерский эгоизм, то есть когда постановщик занимается собой, а не текстом и актерами. Сегодня, безусловно, победил такой театр, и критики, и те, кто раздает премии, назойливо указывают нам, что именно он - лучший.
Михаил Захарович всегда жил вне тусовки и вне моды. Всю свою жизнь он занимается одним: исповедуется. В спектаклях или книгах - неважно. Эгоист? Отнюдь. В попутчики своей души он берет гениев, и раскрывает их для нас. Так, в свое время, многие мои ровесники открыли Курта Воннегута, посмотрев спектакль Левитина "Странствия Билли Пилигрима". Его знаменитый "Хармс! Чармс! Шардам! Или Школа клоунов" открыл Хармса. А в постановке "Нищий, или Смерть Занда" впервые за долгие годы на московской сцене возник Юрий Олеша. Он соединил несоединимое: Льва Толстого и Пьяццоллу, и в его спектакле "Живой труп" Юрий Беляев сыграл одну из лучших своих ролей. (Пишу об этом с некоторой белой завистью, потому что замечательный Беляев играл в двух моих спектаклях.) Труппа его театра - это ни на кого не похожие артисты, которых можно, при желании, назвать "синтетическими" - и это будет правдой. Но для меня в этом определении слишком много магазинного, они просто замечательные актеры.
Недавно я смотрел новый спектакль мастера по Хармсу "Меня нет дома". Ни на что иное не похожая, абсолютно своеобразная работа и о Хармсе, разумеется, но и о художнике вообще - о его любви и о том, что может сделать с ним деспотичная власть. После спектакля я думал, что "критики-указатели" не заметят, конечно, и ни сам спектакль, ни поразительную декорацию Сергея Бархина, ни уникальную режиссуру Левитина, не откроют для себя Сергея Сухарева, блестяще играющего главную роль, не убедятся в выдающемся даровании Бориса Романова…
Нас роднит с Михаилом Левитиным многое - нет, все-таки не случайно он родился в один день с моим папой. Но, в частности, то, что мы оба - вне моды. И когда меня периодически начинает это удручать, я всегда думаю о Левитине: ведь он же может абсолютно самостоятельно, вне веяний и течений проживать жизнь? Делать театр, который имеет своих зрителей и поклонников, но существует как бы вне театральной тусовки и, в общем, игнорируется театральной и чиновничьей общественностью.
Не потому ли уже много, неприлично много лет не могут отреставрировать здание театра в саду "Эрмитаж"? Другие театры за это время отремонтировались, открылись, а театр "Эрмитаж" по-прежнему играет свои замечательные спектакли в одной из "книжек" Нового Арбата среди офисов и магазинов?
Левитин - ученик Юрия Завадского. Как и его учитель, Михаил Захарович не выпускает из рук карандаш, словно какой-нибудь дервиш - четки. Завадский формально не является создателем Театра им. Моссовета, но, по сути, этот знаменитый ныне коллектив сотворил именно он. Собрал уникальную труппу и творил спектакли, на которых воспитывались поколения зрителей. Вспоминая великих режиссеров прошлого века, мы иногда забываем имя Завадского. А зря. Это был безусловный театральный гений.
Отучившись у своего мастера, Левитин позвонил Юрию Любимову, которого тогда не знал, и попросил поставить свой дипломный спектакль. Не знаю уж что Левитин рассказал Любимову, но тот разрешил. Спектакль вчерашнего выпускника "О том, как господин Мокинпотт от своих злосчастий избавился" был на афише великого театра.
Левитин начал с неординарного, ни на кого не похожего поступка. Так и продолжил. Он был одним из первых (если не первый), кто перенес на театральные подмостки прозу Михаила Жванецкого. Он напомнил нам о великом - другого эпитета не хочу искать! - писателе Юрии Ковале, поставив "Суер-Выер". Вдруг он написал об абсолютно забытом режиссере и поэте Игоре Терентьеве, уничтоженном, как и многие гении того времени, Советской властью. Его книги о друге Петре Фоменко или о великом Таирове - это не просто сухие биографии, это вообще, если угодно, не биографии, но своеобразные, остросюжетные истории людей, близких Левитину. О, как интересно он рассказывает о них! И как при этом глубоко и завлекательно рассказывает о себе.
Опять же по своему опыту знаю, с каким подозрением относятся у нас к людям, которые занимаются много чем. Вот упертые, идущие по одной дороге - это да. А когда человек и спектакли ставит, и книги пишет - подозрительно как-то… Трудно нам признать, что человек умеет делать много и хорошо.
Михаил Захарович Левитин умеет. Я желаю Вам, дорогой, еще много новых спектаклей и книг. И чтобы здание наконец отреставрировали. А самое главное: чтобы Вы верили в то, что Вы нужны. Бог с ними с премиями и наградами - это все лотерея. Вы нужны зрителям и читателям, это я Вам точно говорю.