Старым быть стыдно и нужно уметь "лечить" старость… Как вы относитесь к двум популярным сегодня лозунгам?
Елена Брызгалина: В современной науке известно несколько десятков различных объяснений старения, однако его биологическая природа остается до конца не изученной. Старение само по себе не ведет к смерти, оно повышает вероятность смерти, вероятность возникновения болезней, могущих привести к смерти. Можно замедлить развитие болезни и отсрочить смерть по болезни. Когда это делается, опираясь на медицину, возрастает продолжительность жизни. Но это не значит, что так замедляется старение. Это с биологической точки зрения, но старение это не только биология, это процесс психологического изменения. В этом смысле можно говорить об умении стареть.
Судя по различным соцопросам, мы, россияне, это делать умеем плохо…
Елена Брызгалина: Плюсы - это смыслы. Великий педагог Ян Амус Коменский считал, что старость - это венец всей жизненной деятельности, что она должна иметь своих наставников и свои правила, свои уроки и задания, свою дисциплину, чтобы и для стариков продолжение жизни было продвижением вперед. Если человек не понимает смысла происходящего, ему очень трудно. Проблема в том, как искать и находить доказательства ценности и смысла жизни в старости. У человека нельзя отнять мечту стать лучше, жить долго и качественно и искать для этого способы улучшения себя. Факт смертности - мощный фактор для стремления людей самореализоваться. Нет идеи противостоять развитию биомедицинских технологий, терапия тоже будет размывать границы естественного существования человека.
Современная медицина стремится все предупредить и предсказать. Но многие знания - многие печали, согласны?
Елена Брызгалина: Поворот медицины в сторону предсказания вероятности развития патологий еще должен быть осмыслен с гуманитарной точки зрения. Массово мы не готовы жить под "дамокловым мечом" знания о том, какие патологии записаны в наших генах, коренятся в особенностях нашего белкового обмена или возникнут от тех биологических объектов, которые составляют наш "зоопарк" - живут в нас и на нас. Гуманитарные науки отстают от развития науки и технологий в осмыслении социальных и гуманитарных последствий технологического взламывания человека. Это главный вызов: необходимость по-новому определять границы человеческого бытия, если человек соединяет свои тела с машинами, разрушает границы биологических видов, изменяет границы нормы.
Как россияне относятся к старости?
Елена Брызгалина: Весь мир в последние годы ориентируется на концепцию активного долголетия ("активного старения"). Россия проигрывает европейским странам "по психологическому благополучию" пожилых людей, "уровню здравоохранения для пожилых", занятости, независимому проживанию, участию в жизни общества, но у нас выше уровень образования и большая включенность в заботу о семье, о внуках. Все, что важно для пожилых людей - медицина, образование, культура, экология и так далее - важно и в любом возрасте. У человечества за предыдущие столетия просто не успела сложиться культура подлинного старения. Ранние смерти от войн, эпидемий, низкая продолжительность жизни привели к тому, что в целом нет надежных навыков проживания осознанной старости, проживания в ментальной работе с прошлым и со взглядом на будущее как времени для завершения начатого в предыдущие годы. Конечно, для сохранения самоуважения крайне важны материальные условия. Но старость - это процесс, который протекает не только на телесном уровне. Старость будет такой, какой была жизнь, ощущение возраста во многом зависит от познанного и пережитого.
И да, у нас в обществе сильный эйджизм - отказ от осознанного принятия старения как естественного этапа бытия. Биохакеры заставляют нас обратить внимание на одну из особенностей российского отношения к старости, а именно на малое внимание к ответственности человека за свою жизнь, за здоровье, сильное присутствие патернализма во всех сферах жизни.
По данным Минздрава РФ, продолжительности жизни в России у женщин выросла до 78,5 лет за семь месяцев 2019 года, у мужчин - до 68,5 лет.