14.01.2021 09:43
Общество

Где искать чемодан с рукописями Михаила Кульчицкого

Михаил Кульчицкий, 23 года
Текст:  Дмитрий Шеваров
Российская газета - Неделя - Федеральный выпуск: №4 (8355)
Казалось бы, к смертям уже все привыкли, но в то, что не стало Кульчицкого, никто из друзей и близких не мог поверить. В январе 1944 года Михаил Луконин писал Николаю Глазкову: "О наших товарищах знаю мало. Где-то объявился Кульчицкий..."
/ Из архива Дмитрия Шеварова
Читать на сайте RG.RU

Уже и война закончилась, но время от времени появлялись люди, которые видели Кульчицкого то в арестантском вагоне, то на Колыме, то в плену, а то даже в Европе. Вернувшись с войны, следы друга пытался найти Борис Слуцкий, просматривая списки попавших в плен и пропавших без вести. Слуцкий всю жизнь повторял: "Гибель Миши Кульчицкого - самая большая потеря советской поэзии на войне".

Общая тетрадь большого размера, куда Михаил Кульчицкий записывал свои стихи в 1940 - 1942 годах, до сих пор не найдена. Еще близкие вспоминали о чемодане с рукописями Кульчицкого. Перед отъездом на фронт он ходил по Москве, пытаясь пристроить его у знакомых девушек. Михаил родился в Харькове. Учился в школе N 30. Первое стихотворение опубликовал в 1935 году в журнале "Пионер". Поступил на филологический факультет Харьковского университета (1937-1938). Затем перевелся на второй курс Литературного института им. Горького в Москве.

Отец Михаила - кавалер Георгиевского креста Валентин Михайлович Кульчицкий, автор знаменитой книги "Советы молодому офицеру", выдержавшей до революции шесть изданий. В 1943 году, когда офицерам вернули погоны и вновь появились гвардейские части, о заповедях Кульчицкого вспомнили. Их стали преподавать в советских военных училищах. Но автора "Советов молодому офицеру" к тому времени уже не было в живых: в декабре 1942-го бывшего ротмистра царской армии забили полицаи в оккупированном Харькове.

В 1941 году Михаил Кульчицкий поступил в соответствии с отцовскими принципами. Один из них гласил: "Бойся нарушить свой долг - этим навсегда потеряешь доброе имя".

С началом войны записался в истребительный батальон.

24 августа 1941 года Михаил писал Николаю Глазкову в своем обычном разудалом стиле: "Мил-Коля! У нас с Генриетой усе у порядках. Дом наш цел. Фугас погас и ни фига-с. Ась? Как ты богатыришь?.. Пиши многовато разных письм. Настроение бодрое: тушим бомбы из собственной помпы. Мигуэль..."

Младший лейтенант Михаил Кульчицкий, командир минометного взвода 1178-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии 6-й армии Юго-Западного фронта погиб 19 января 1943 года в бою под селом Трембачёво Луганской области. Ему было 23 года.

Через месяц его маме, Дарье Андреевне, принесли похоронку.

Из писем Михаила Кульчицкого родным

25 апреля 1940

В Москве сейчас очереди, в комнате утром темно от ног очереди. Думаю: так и моя мама где-то стоит.

31 октября

Все мужчины института проходят сейчас военную подготовку. Я попал в кавалерийскую школу им. Буденного. Там мы гоняем по манежу: глубокие опилки, как в цирке, но взрытые, как пахота. У меня жеребец Гай, он шоколадный, и его хочется лизнуть. Это конь умный, и когда я дергаю не тот повод, он меня не слушает и делает все правильно и как надо. Командир сердитый и ругается так, что в манеже стекла лопаются. Кто отстает, он арапником по коню, и тот подпрыгивает аки тигр. Самое такое - учебная рысь (без стремян). Никто из нас уже не падает, и скоро мы получим значки ворошиловских всадников. Ноги я потер шерстяными брюками и забинтовал, так как попал сразу на 8-й урок: но все чудно.

В Москве раза два был снег. Появились эстонские папиросы - буржуйские, слабые. Как теперь в Харькове? Жеребец Гай кланяется. М.

31 мая 1941

Были с Глазковым в Переделкино на даче Пастернака и читали ему стихи о разных вещах, и был спор.

22 июля

Письма мне пишите на арбатский адрес, так как во время отпуска я захожу иногда туда, чтобы сменить белье и т. д. Этой ночью немцы опять не дали спать, несколько самолетов прорвались, но их отогнали, и в Москве опять все в порядке. Крепко вас целую. Любящий вас сын.

...Ни о каком таком поэтическом творчестве не может быть пока речи, ибо мы зверски устаем от ночных нарядов. Но я теперь втянулся и уже не устаю, и настроение бодрое.

Пилотку надо носить набекрень, звездочка над носом, и мне это нравится, так как придает бравый вид. Ну, пока. Миша.

Стихотворения Михаила Кульчицкого

Разговор с товарищем Сталиным

Всю ночь я шатался столицей Республики

С девушкой, накинувшей мое пальто.

Мимо струилось по брусчатным кубикам

Зеркалами втягивающее авто.

Вдруг я почувствовал свое сердце...

Да так - что вынь - и бери на ладонь!

Сталин - как френч, нараспашку дверцу

И как совесть, в глаза заглянул он.

А регулировщик в стеклянной будке

Штепселем щелкнул красное "Стоп".

Что бы ему не заметить будто,

Что бы мне - подойти к авто.

Я так бы сказал: "Товарищ Сталин,

Я скажу по сердцам, я взгляну напрямик.

Со мною идет по ночным кварталам,

От сквозного тумана подняв воротник,

Такая красивая, словно ночью пригрезилась,

Полузабытая, как Ревком, -

Моя романтика, моя поэзия,

За опозданье уволенная пошляком.

Где он, расцвет литературы?

Цветет - но болотом - один литфонд.

Мы - партизаны в лесах халтуры,

Мы сами - прорубаемся в далекий фронт.

А это трудно - идти, полузная.

А это трудно - любить страну.

Может быть, полководец Чапаев,

Не будь комиссара - скатился б к Махну.

От штаба оторваны, сами бьемся -

Халтурщики нас обзывают - "эстеты",

Эстеты - "халтурой". Но свистят на солнце

Наших стихов угластые кастеты.

Разве на Ваших часах не краснеют минуты,

Когда в час досуга, журнал распластав,

Видите, как литературные проституты

Вашим именем торгуют с листа?

Скажите Музе: "Будь как дома.

Наряд тому, кто заржавлял штыки!"

Я б запретил декретом Совнаркома

Кропать о Родине бездарные стихи.

1940-1941

***

Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!

Что? Пули в каску безопасней капель?

И всадники проносятся со свистом

вертящихся пропеллерами сабель.

Я раньше думал: "Лейтенант".

Звучит вот так: "Налейте нам!"

И, зная топографию,

Он топает по гравию.

Война - совсем не фейерверк,

А просто - трудная работа,

Когда - черна от пота - вверх

Скользит по пахоте пехота.

Марш!

И глина в чавкающем топоте

До мозга костей промерзших ног

Наворачивается на чеботы

Весом хлеба в месячный паек.

На бойцах и пуговицы вроде

Чешуи тяжелых орденов.

Не до ордена.

Была бы Родина

С ежедневными Бородино.

26 декабря 1942, Хлебниково - Москва

История Литература