Вторая категория - проблемы, затрагивающие весь остров, сказывающиеся на всех жителях, отзывающиеся в экономике. В их числе - сокращение количества особо охраняемых природных территорий. За последние 22 года у нас не создали ни одной новой ООПТ. При этом ликвидировали 21. Площадь таких территорий уменьшилась более чем на 300 тысяч гектаров. Это очень серьезно, потому что влечет за собой утрату биологического разнообразия.
И уж если говорить о подобных потерях, невозможно обойти совершенно катастрофическую ситуацию, которая сложилась с горбушей. Эта красная рыба исчезает на глазах, ее запасы стремительно падают, реки Сахалина опустели. За десять лет вылов сократился в 46 раз! Особенно это характерно для поколений нечетных лет, которые совсем недавно были самыми многочисленными. В 2009 году поймали 232 тысячи тонн. В 2019-м - пять тысяч. Вот такое соотношение… В 2020 году лишь семь процентов всего нерестового фонда острова были заполнены горбушей - хотя бы наполовину от принятой нормы, и лишь 1,5 процента - полностью.
"Упал" и скат молоди из рек в море. 20 лет назад он превышал 2,5 миллиарда мальков, а в 2020-м из всех сахалинских рек в результате нереста 2019 года в море вышло менее 150 миллионов особей. Сколько вернется в 2021-м? Трудно даже предположить. Предварительный прогноз вылова этой рыбы в Сахалинской области на нынешний год - 1,8 тысячи тонн, что в 128 раз меньше, чем 12 лет назад!
А ведь горбуша - не только ресурс для экономики острова, но и важнейший продукт питания его жителей, причем как людей, так и многочисленных животных, от медведей и нерп до соболей и орланов.
При этом власти планируют разрешить добычу предприятиям. Хотя совершенно ясно, что именно такой неустойчивый промысел подкосил запасы рыбы и нужно его прекращать.
Поможет ли запрет на это вернуть былое богатство? Хочу напомнить, что у острова есть позитивный опыт восстановления ресурсов. За последние 20 лет на Сахалине удалось увеличить площадь, покрытую лесами, и объем древесной массы. Это стало следствием основных двух факторов: почти полного прекращения активных рубок и отсутствия с 1998 года (тогда сгорело 350 тысяч гектаров леса) серьезных пожаров. Причем второе вытекает из первого. Объемы лесозаготовок в области сегодня не сравнить с теми, что были раньше, - они меньше практически в десять раз. Возникает хорошая обратная связь. Чем меньше рубим, тем больше растет. И здоровый, ненарушенный лес оказывается гораздо менее пирогенным и горючим, чем тот, который пройден рубкой. Под его пологом меньше испаряется вода, лучше сохраняется влажная подстилка - пожар меньше живет, медленнее распространяется…
Кстати, восстановление леса - в том числе и на берегах рек - должно было бы благоприятно подействовать на экологическую обстановку в нерестовых речках. Но даже это не спасло, слишком велик прессинг рыбодобычи.