О плюсах и минусах данной программы, о том, как строится противодействие ВИЧ в России, и чем этот опыт может быть ценен для других стран, "Российской газете" рассказал главный внештатный специалист по ВИЧ-инфекции Минздрава России, руководитель Московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом Алексей Мазус.
Какова ситуация с распространением ВИЧ-инфекции в России?
Алексей Мазус: Главное достижение состоит в том, что благодаря системной работе Министерства здравоохранения РФ совместно с общественными организациями мы добились радикального перелома негативной тенденции по активному распространению ВИЧ. Число пациентов с впервые установленным диагнозом "ВИЧ-инфекция" сократилось на 25 тысяч и это самое существенное снижение за последние пять лет.
Сразу хочу сказать, что это не связано с тем, что в условиях пандемии COVID-19 было сделано меньше исследований, чем в предыдущем. Да, действительно - абсолютное число обследований населения на ВИЧ-инфекцию в прошлом году снизилось, люди старались меньше обращаться за медицинской помощью. Но, тем не менее, с учетом того, что в 2019 году на ВИЧ обследовано 42 миллиона человек, а в 2020 году - 36 миллионов, общее снижение по предварительным подсчетам достигло 14%. Более того, даже с учетом того, что в 2020 году объемы скрининга сократились по объективным причинам, Россия продолжает оставаться одним из мировых лидеров в этом вопросе.
Вместе с тем мы не пытаемся закрывать глаза на то, что в ряде регионов, и раньше входивших в число с неблагополучной эпидемической ситуацией, наблюдается некоторый рост числа новых случаев. И те регионы, где все еще продолжается активный эпидемический процесс, являются предметом особой озабоченности. Не буду торопить события и называть самые пораженные районы, так как данные по 2020 году окончательно будут собраны к лету.
И все-таки, чтобы представить реальную картину, о каком числе пациентов с ВИЧ в России идет речь? И почему иногда называемые данные расходятся?
Алексей Мазус: На сегодняшний день, по предварительным данным, людей с диагнозом "ВИЧ-инфекция" в России - в пределах 864 тысяч. Когда говорим о статистике, нужно учесть важный момент. В стране параллельно используется несколько ведомственных инструментов мониторинга эпидемиологической ситуации. Это мониторинг Минздрава, Росстата и Роспотребнадзора. Получаемые цифры могут и должны различаться.
Например, в данных Росстата не учитывается статистика по впервые выявленным случаям. А данные Роспотребнадзора, ориентированные исключительно на лабораторное тестирование и отражающие число положительных лабораторных случаев, естественно, не предусматривают персонифицированного учета. Кроме того, по методике Роспотребнадзора один человек может учитываться несколько раз, в том случае, если он не раз проходил соответствующее обследование. Это, собственно, совсем недавно разъясняла вице-премьер России Татьяна Алексеевна Голикова.
В свою очередь Министерство здравоохранения уполномочено вести, в том числе, и персонифицированный учет. Это федеральный регистр ВИЧ-инфицированных лиц, который не только достоверно учитывает каждого пациента, но и предусматривает его личную потребность в лекарствах и диагностических средствах. Особо оговорюсь - необходимо понимать, что поставить на учет абсолютно всех инфицированных невозможно. Но при всем при том, в нашей стране более 90% людей знают свой ВИЧ-статус. И это, безусловно, результат многолетнего массового скрининга.
Если говорить о новой стратегии ЮНЭЙДС, поможет ли она борьбе с заболеванием в России? Как вообще Вы оцениваете этот документ применительно к российскому опыту?
Алексей Мазус: Новая стратегия ЮНЭЙДС - не единственная программа противодействия ВИЧ/СПИДу. В нашей стране существует подобный документ - речь идет о государственной стратегии противодействия распространению ВИЧ-инфекции в Российской Федерации до 2030 года. И это уже вторая, обновленная и дополненная редакция - первая была разработана в 2015 году сроком на пять лет.
Один из важнейших индикаторов эффективности мероприятий государственной стратегии - показатель смертности от ВИЧ-инфекции. Тенденцией последних лет стало снижение этого показателя, которое в 2020 году составило 9% (12,5 случаев на 100 000 населения в 2020 году по сравнению с 13,7 случаями в 2019 году).
В обновленной российской стратегии заложен вектор по кратному усилению работы по всем направлениям борьбы с ВИЧ/СПИДом. Акцент сделан (я на этом заостряю внимание) на создании равных условий доступа к оказанию медицинской помощи и повышение ее качества для всех российских регионов. Подчеркну, в государственных документах черным по белому прописано безусловное предоставление бесплатной медико-социальной помощи всем нуждающимся вне зависимости от возраста, расы, социального положения. Соблюдение этого принципа для нашей страны очень важно, с учетом задач сохранения демографического потенциала и улучшения репродуктивного здоровья.
Только медикаментозного лечения и своевременной медицинской помощи здесь явно недостаточно. Профилактика инфекции в значительной степени обеспечивается здоровым образом жизни, а также сокращением рискованного с точки зрения заражения ВИЧ-инфекцией поведения. Арифметика здесь проста: чем меньше рискованных контактов, тем ниже опасность заражения.
Выходит, что российский документ не только "заточен" под наши реалии, но и может иметь международное значение?
Алексей Мазус: Именно. И признаться, кажется удивительным, почему все-таки столь очевидные тезисы не нашли своего отражения в новой стратегии, разрабатываемой под эгидой ООН. В этом смысле российская стратегия для нас, безусловно, является более перспективной, чем проект документа, представленный ЮНЭЙДС. Разница между этими документами очевидна: стратегия ЮНЭЙДС, к нашему сожалению, представляет собой в значительной степени политический и, более того, политизированный документ. На первое место здесь выходит не ВИЧ-инфицированный человек со всеми его проблемами, а более абстрактные права человека, при этом лечение и профилактика теряются на их фоне.
Для России такая приоритизация непонятна. Безусловно, озабоченность проблемами стигматизации и дискриминации людей с ВИЧ имеет место быть, но первостепенную важность играет обеспечение эффективного лечения, своевременной профилактики. Проявилась отчетливая тенденция - акцентировать внимание преимущественно (а в последнее время исключительно) на группах риска как особых субъектах правового поля. В стране с высоким бременем инфекции, вышедшей в общую популяцию, такой подход, предлагаемый ЮНЭЙДС, не сработает. Доказательных данных, оправдывающих его, мы также не находим.
В этом отношении, думаю, российская государственная стратегия является всеохватывающей и сбалансированной. Она предлагает адекватную систему приоритетов с акцентами на профилактике и лечении, которые позволят в конечном счете добиться элиминации ВИЧ. Наш опыт, как я считаю, будет интересным для международных партнеров и, возможно, даже более полезным, чем предлагаемые подходы стратегии ЮНЭЙДС. Это и наращивание в кратчайшие сроки охвата лечением за счет госбюджета, и создание персонифицированного Федерального регистра, и существующая система надзора, и расширение охвата тестированием.
Кроме того, cовременное здравоохранение не должно полностью ориентироваться на некие "стандартизованные", универсальные предписания. Они просто не могут быть с равной степенью эффективности применены одновременно и в беднейших, и в развитых странах. Документ такого уровня просто обязан учитывать не только характер эпидемиологического процесса в странах-членах ООН, но и историко-культурные особенности этих стран, их национальные приоритеты, а также (что крайне важно) законодательную базу. Ну, и, конечно, неплохо было бы более пристально изучать имеющийся национальный успешный опыт противодействия эпидемии.
В целом подчеркну, любая стратегия, и особенно стратегия борьбы с ВИЧ-инфекцией, прежде всего, призвана быть как базовый международный документ консолидирующим фактором во взаимодействии мирового медицинского и научного сообщества.