Город стал пешим...
Все маршруты - именные и связаны с блокадой. Как пояснила Алина Зоря, заместитель директора музея и куратор проекта челленджей, каждый из них воссоздан по дневниковым записям, книгам, архивным документам и воспоминаниям самих блокадников. Имена могут быть как известные, так и незнакомые. Поэтесса Ольга Берггольц зимой 1942 года преодолела 13 километров от Дома радио до амбулатории, где работал ее отец. Художник Василий Власов, которому было поручено создать колоду карт с карикатурными изображениями немецких военачальников, совершил путь длиной 32 километра от дома до карточной фабрики в том же 1942-м. А девочка Лида просто шла к маме...
Задача - ощутить физически, насколько тяжело было преодолевать эти километры ленинградцам. Не каждый из нас и сейчас пройдет такой маршрут. А в блокаду их приходилось преодолевать в условиях голода, холода, обстрелов.
- Как сказано в "Блокадной книге", город стал пешим, не было автобусов, встали трамваи и троллейбусы. И расстояния стали измеряться силой ног, количеством шагов, которые еще можешь сделать, - говорит Дарья Киселева, научный сотрудник музея, ведущая наш челлендж.
Помогли друзья - сфинксы и львы
Лида жила в Володарском (ныне Невском) районе, в коммунальной квартире деревянного дома. Одно из первых ее ярких воспоминаний о начале блокады - это бомбежка, в которую она чудом спаслась сама и спасла свою бабушку. Во время налетов прятались либо в бомбоубежище при школе, либо в маленькой деревянной бане-прачечной. Услышав вой сирены, девочка с бабушкой сначала бросились в прачечную, уже и дверь в нее открыли, но Лида предложила перебежать в школу: там, возможно, ей дуранды (жмыха) дадут. Судьба: от прачечной остались развалины, снаряд снес и часть дома.
Вторым блокадным адресом Лиды стал деревянный дом на Станционной улице (ныне Шелгунова). Именно отсюда ранней весной 1942-го она, оставшись дома одна, ушла в поисках мамы. Мама работала на Невском заводе имени Ленина, но была настолько плоха, что ее отправили в госпиталь, расположенный в здании нынешнего НМИЦ психиатрии и неврологии имени Бехтерева. В какой стороне был госпиталь, Лида примерно знала. И - решилась идти.
В пути девочка делала остановки-передышки. Даже в таких условиях ребенок смог сохранить детскую непосредственность, то и дело включаясь в игру-сказку. Возле дома, в котором находилась аптека, Лида задержалась, чтобы поговорить с маленькими каменными сфинксами, которые сторожили вход в здание - до наших дней они не сохранились. Перед Пролетарским заводом гладила больших чугунных львов-сторожей и даже пыталась подсчитать им зубы. Львы, кстати, по-прежнему сторожат здание завода, и Лида - Лидия Петровна - десятки лет спустя обязательно здоровается с ними, проходя мимо. Возле львов девочка нашла кусты смородины и устроила "обед" - из почек. Дети из нашей экскурсионной группы тоже попытались заглянуть львам в пасть и провести ревизию зубов. Но сколько их точно, сказать сложно. Львов периодически красят, и за зуб можно принять сгусток краски.
Еще одна остановка - у двухэтажного каменного дома (он сохранился, в нем в войну располагался детский сад). Внимание маленькой Лиды здесь привлек красный трамвай. А сразу за зданием Лида испугалась, увидев зияющие огромные окна катушечной фабрики.
"Найдите мне мою маму. У нее болят ножки", - попросила Лида, когда добралась до госпиталя. Нашли, провели в палату. А на вопрос: "Как же ты дошла?" - ребенок ответил, что помогли друзья - сфинксы и львы.
Блокадные памятки
Несколько дней Лида прожила с мамой в палате. Спали на кровати "валетом", а во время обхода девочку прятали под одеяло или же отправляли погулять в больничном дворике. Лида помогала медсестрам: разносила по палатам лекарства. Ее одевали в длинный белый халат и давали поднос из картона, на котором лежали крошечные кусочки глюкозы. Соседка мамы по палате, которая уже выписывалась, предложила отвести девочку домой. Мама отказалась: боялась, была наслышана о случаях каннибализма. Выручил дядя, который смог устроить Лиду в детский сад Невского завода. С ним девочку эвакуируют из Ленинграда. И - снова судьба. Через много лет, когда Лида станет взрослой, детсад еще раз напомнит о себе: она создаст семью с бывшим его воспитанником блокадной поры.
Когда уезжали из Ленинграда, детям уже в поезде выдали по тоненькому ломтику булки. Лида свой кусок спрятала: хотела угостить маму. Но окна вагона были задраены, детей не выпускали, да и мама все еще была слаба и не смогла проводить дочку. Маму Лида увидит только по возвращении из эвакуации.
Всю жизнь Лидия Петровна хранит памятку о войне - колечко, сделанное из двухкопеечной монеты. Один из пленных немцев подошел к ней, погладил по голове, сказал, что у него дома остались двое детей, и надел это колечко ей на палец. А она за руку его укусила. От ненависти. Потому что они, фашисты, виновны в том страшном времени, когда каждая крошка хлеба была на учете.
Вся дальнейшая жизнь Лидии Петровны была связана с Невским районом. Она 40 лет проработала медсестрой в Палевской больнице. На выбор профессии повлияла та самая блокадная страница, когда в больнице у мамы разносила лекарства по палатам.
Так за три с половиной часа перед участниками экскурсии прошла история жизни девочки Лиды - одной из тысяч детей блокады.
- Нравится такой формат, дает возможность прикоснуться к живой истории. Все очень эмоционально и полезно для детей и молодежи: не телевизор смотреть, а ногами прочувствовать. И сердцем, конечно. Особенно зимой маршруты впечатляют, потому что холодно, - говорит петербурженка Ирина Смирнова, которая приходит на челлендж уже не впервые.
Самую протяженную экскурсию - 32 километра, кстати, проводили как раз в зимнее время. Восемь часов, с остановками, на которых пили горячий чай из термосов. Столь большой маршрут, конечно, смогли одолеть не все. Кто-то ушел домой раньше, а кто-то - преодолел, не только километры, но и себя.
Кусочек бомбы на память
- Если бы могла, я бы сама пришла на эту экскурсию и прошла бы весь маршрут. Но, к сожалению, такое уже не по силам, - признается Лидия Гусева. - Вы говорите, что на экскурсии была молодежь, дети. Я рада: именно подрастающему поколению так важно прикоснуться к блокадному времени.
Лидия Петровна рассказала нам, что часто вспоминает "своих львов" возле Пролетарского завода и жалеет, что другие ее друзья - сфинксы - куда-то исчезли и сведений о них так и не удалось найти.
А недавно блокада снова напомнила о себе неожиданным образом. Перед домом раскопали землю, меняя трубы, и на поверхности оказался маленький кусочек от разорвавшейся бомбы. Лидия Петровна взяла его, помыла и оставила себе.